Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Арлинг был только рад отвлечься на побоище, которое развернулось на побережье. Наверное, то был Черный Генрих, конкурент тех двоих, которым не повезло встретить однорукого слепого калеку. Ученики имана уже завладели мечами и топорами, одолев двоих всадников, и теперь рубились с оставшимися наемниками, Хамна же направлялась к солдатам, которые остались на холме. Драганы недолго пребывали в недоумении, приняв единственно верное решение – пустились наутек. Арлинг бы тоже так поступил, ведь подельники бандитов, которые спустились за новыми жертвами на побережье, были уже мертвы. Оставшиеся разбойники явно не ожидали, что их станут преследовать, Хамна же хотела скорее зачистить территорию, которую
Регарди предпочел бы сейчас быть рядом с кучеяркой, чем слушать откровения древнего бога о том, как он избавился от конкурентов в новом мире. После всего, что произошло, а особенно после того, как Магда превратилась в чудовище, причин не верить Нехебкаю у него не было. Его голова, впитавшая столько небылиц, уже могла воспринять любую нелепицу. Другой вопрос – что с этим новым знанием было делать?
– Я с твоим Стормом не договаривался, – принял решение Регарди. – Сделку заключили с тобой, я тут ни при чем.
– Одно целое, брат, – пропел Индиговый, дыхнув на него жарким сикелийским зноем. – Салуаддин, которую так любезно сдерживает для нас твоя Магда, быстро определила, как меня найти. Можешь не сомневаться, Сторм тоже придет разбираться именно с тобой. Сбросит с утеса, например.
– Я уже убил двоих, пусть он их вместо Жуля заберет, – отозвался Арлинг, которому на самом деле было плевать на Жуля, но Сторм заведомо раздражал его еще больше. К тому же кое-какой опыт общения с Нехебкаем у него уже имелся. И свой урок Арлинг из него извлек: никакого доверия Индиговому. А вот упоминание некой Тысячерукой его заинтересовало. Кажется, Арлинг начинал терять рассудок, раз так охотно цеплялся за любой вымысел.
– Давай о другой, – перебил он Нехебкая. – Она тоже из этих ваших сагуро?
– Во-первых, не из наших, а из ваших, – фыркнул змей. – А во-вторых, зря ты так от Сторма отмахиваешься. Ладно, будем надеяться, что этот Жуль сам помрет. Дохлый он на вид какой-то. Я о Богине Тысячи Рук еще в Самрии подумал. Сразу понял, что нам к ней дорога. Она кровожадная сестра войны, таких предать забвению невозможно, люди всегда кого-то убивают, в любой части мира, где бы не расселились. Слышал, что ее изгнали куда-то на восток Согдарии, где и населения то почти нет. В Сторме я не сомневаюсь, у него не было причин нас обманывать. Сагуро давно хотели наладить с древними связь, вот я им и дал шанс. Знать бы еще, что имеется в виду под Большими Камнями. Тут куда взгляд ни брось, повсюду огромные валуны, будто их друг на дружку от скуки набросали.
– О каких глазах, и о каком взгляде ты постоянно болтаешь? – не выдержал Арлинг. – Я слепой!
– А я все-таки бог, не забывай, – гордо ответил Нехебкай. – У меня свои секреты. Большие Камни звучит, конечно, хорошо, но нам бы определиться, куда именно идти. Жуль мог стать отличным поводом уточнить дорогу у Сторма. А так этот сагуро и разговаривать с нами не будет. Ведь должен был здесь давно крутиться, а его нет. Подевался куда-то.
– Ну и отлично, – хлопнул в ладони Арлинг и направился к стоянке. Не то чтобы он проигнорировал угрозу, но предпочитал разбираться с проблемами, которые уже дышали в лицо, а не мреяли на горизонте.
– Неправильный подход, – недовольно отозвался Индиговый. – Предотвращать лучше, чем потом разгребать всякое дерьмо. Тем более с одной рукой.
– Вот найдем мы эту Тысячерукую, что дальше?
– Будем договариваться, – вздохнул Нехебкай. – И надеяться, что со Стормом она не дружит. Впрочем, я уверен, что ты одумаешься и все-таки Жуля утопишь.
Сейфуллах, Жуль и ученики имана занимались тем, что стаскивали с мертвых бандитов одежду, когда вернулась Хамна. Регарди поморщился, так как понял, что рабов она привела с собой. Людей на этом диком побережье становилось многовато. В отличие от Арлинга, который сейчас не хотел никаких новых встреч и знакомств, Аджухам с компанией новеньким обрадовались, побежав им навстречу. Хамна же направилась к Регарди, который и не пытался скрывать свое дурное настроение.
Ветер дул с берега, и Арлинг посчитал это хорошим знаком. Пусть Сторм занимается чем он там занимается, ему и одной божественной сущности хватало.
Там, в южных землях, Арлинг умел безошибочно различать все лики далекой колонии, находить караванные тропы в пустынях Холустая или Карах-Антара, следы горных козлов на каменистых насыпях Восточного Такыра, колодцы, источники и оазисы – без карт и проводников. Он знал, где можно пройти, а где лучше повернуть назад. Иман натренировал его выживать там, где жизни не было, но здесь, на этом проклятом холодном берегу, Регарди чувствовал себя по-настоящему беспомощным. Он слышал море, свист ветра, шорох гальки под ногами людей, крики незнакомых птиц, ощущал вдали те самые валуны и даже горы, которые окружали побережье и о которых твердил Нехебкай. Но эти звуки и запахи были чужими, они сливались в его голове в какофонию, то оттягивая его внимание по отдельности, то смешиваясь в ужасающий хор, которые путал и сбивал с толку. Арлинг родился и вырос не здесь, а далеко на западе, о местных землях он мог слышать в лучшем случае на уроках географии, о чем благополучно забыл, еще когда смотрел на мир глазами.
Оттого ощущение беспомощности и злости на себя лишь нарастало. Нельзя было вычеркивать Согдарию из своей жизни так надолго. Она сейчас платила ему той же монетой – вычеркнула его из себя. Ему придется проходить всю школу выживания заново, а с одной рукой миссия представлялась невозможной. А еще эта компания незнакомцев… Он не помнил момент, когда стал чураться новых людей. Возможно, давали о себе знать издержки профессии.
– Все они из местного поселка, который неподалеку, – сказала Хамна, махнув в сторону людей, уже рассевшихся у костра. Одеты они были не лучше тех, кто потерпел кораблекрушение. Разбойников раздели полностью, но теплой одежды не хватало. Шестеро новеньких клацали зубами и протягивали к огню руки, робко отвечая на вопросы бойкого Аджухама. Сейфуллах еще недавно красноречиво описывал, с каким наслаждением будет наблюдать разруху и упадок в Согдарии, но с драганами общался на удивление тепло и радушно. Он даже уступил одной девице теплую куртку, которую снял с бандита.
От костра тянуло дымом, Сейфуллах изливался непонятным воодушевлением, в голосах бывших пленных сквозила надежда, Арлинг же изо всех сил старался не сорваться на свою халруджи, так как она точно была не виновата в его проблемах с новыми и старыми богами. И это Регарди еще не полностью осознал, что косвенно был виновен в смерти почти трехсот человек, плывущих на «Золотом шамане». Чувство вины у наемных убийц просыпается редко, но, если это случается, последствия бывают необратимыми в первую очередь для самого убийцы.
– Армия ушла на запад к Баракату, – продолжила Хамна, – в этих краях сейчас царит анархия. Вольный, это ближайшее поселение отсюда, еще лоялен императору, но в городе поговаривают, что власти сдадут его арваксам, когда те возьмут соседний Баракат. Военных здесь почти не осталось, большинство ушло с армией, остальные сбиваются в отряды разбойников, которые грабят дилижансы. Те шестеро, что сидят у костра, направлялись в Агрид, куда едут многие, так как город хорошо укреплен и сохранил войско, но по дороге на людей напал Черный Генрих, местный работорговец, который держит в страхе всю округу. Рабов продает арваксам либо в Сикелию на рудники Иштувэга.