Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Да разберись с ними уже наконец, – не вытерпел Сейфуллах. – Думаешь, мне приятно торчать здесь с петлей на шее? Мы всего лишь позаимствовали повозку, обещали вернуть.
– Ворующих у Святой Церкви ждет смерть! – воскликнул священник.
– Да, есть такой закон, – снова напряг память Арлинг. – Вокруг полно телег, зачем со жрецами связывался?
– На них же не написано, чьи они! – возмутился Аджухам. – Ты так и будешь там стоять? Этот драган сейчас меня повесит. Его надо убить первым.
Сейфуллах покосился на палача, который еще держал розги в руках, но уже поглядывал на виселицу, явно не зная, за что браться.
–
Он с сомнением ткнул в сторону стражников, которые мысленно уже бросили его на эшафот рядом с Аджухамом, но которым явно не нравилось подчиняться священнику. Взаимная неприязнь церкви и армии в Согдарии как была так и осталась. Поэтому вмешиваться мечники не спешили.
– Ушли, – мрачно сказал Сейфуллах. – Сказали, что их зовет Видящая. Совсем умом двинулись. Ты, кстати, не этого шамана, случайно, искал?
– Этого, – Арлинг медленно сунул руку в карман, нащупывая кухонный нож Ландерсов. Плохая балансировка, слишком легкий, недостаточно крупный. Спрогнозировать его траекторию будет сложно. Но у лезвия имелось заточенное острие, которое успело продырявить непредназначенный для ношения оружия карман.
– Повесить их немедленно! – взвизгнул священник, наконец, придя в себя. – А этого поднять сюда. Будем судить его как сообщника. Что у тебя в мешке, негодяй? Ворованное?
Во внимательности типу было не отказать. Чуйка на драгоценности у святых лиц была хорошая.
Двое стражников потянулись к оружию, и Арлинг подумал, что ему наконец выпал шанс нормально вооружиться. Остальные пока лениво наблюдали за происходящим. Если солукрай его не обманывал, на него сейчас были направлены две уставные пехотные сабли с простым тяжелым клином, закрепленным на жесткой ручке. В армейском вооружении тоже ничего не поменялось. В молодости Регарди поворотил бы нос от такого оружия, но сейчас уставная драганская сабля казалась мечтой. Особенно, если у тебя только одна рука, а в кармане лишь кухонный нож.
Невольно вспомнились тренировки последних лет обучения в Школе Белого Петуха. Иман частенько любил привязывать ему руку к телу или подгибать ногу, фиксируя ее к бедру, и тогда Арлингу приходилось сражаться либо одной рукой, либо на одной ноге. Но как же велика была разница теперь, когда руки у него не оказалось по-настоящему. Механику боя тело помнило, но вело себя иначе, да и разум цеплялся за культю, спотыкаясь там, где требовалось соображать ясно.
«Придется поваляться, – подсказал Нехебкай. – Ты еще помнишь, как обезоруживать противника? Здесь столько пыли под ногами. Бросаешь ее в глаза, переходишь к нижнему бою, выводишь неприятеля из строя любым болевым приемом по ногам, я бы выбрал колени, забираешь саблю, убиваешь остальных».
«Ты мне не учитель, – мысленно огрызнулся Арлинг. – С солдатами я сам разберусь, а с тебя запасной план, шамана-то повесили».
И в то же время подумал:
«На город идет Даррен с армией наемников и арваксов. Помощи Вольному ждать неоткуда, все силы стягивают на защиту Бараката, откуда прямой путь к столице. Минус пять человек – солидная брешь в обороне Вольного. Есть ли мне до этого дело?»
«Нет, конечно», – фыркнул Нехебкай, который резко перестал страдать человеколюбием на драганской земле. Арлинг даже заподозрил бы его в расизме, будь он уверен, что Индиговый – не галлюцинация.
Первым свою судьбу решил палач, который определился. В его отношении выбора не было. Арлинг метнул кухонный нож Ландерсов в тот момент, когда драган двинулся к Сейфуллаху. Целился в шею, попал в ключицу, но этого хватило, чтобы вывести палача из строя и сосредоточиться на стражниках, которые бросились к нему с мечами. Трость учителя, стоявшего рядом, Арлинг приметил давно. Отобрать ее у пожилого драгана было несложно, как и взметнуть ею пыль в глаза противника. После пришлось следовать инструкции Нехебкая – нырнуть под ноги стражника, сделав кувырок, который через незажившую культю отдался болью во все части тела, и, оказавшись сзади солдата, рубануть тростью по ногам. Правда, бить по коленям Арлинг не стал. Самая уязвимая в любом бою часть тела и самая трудно излечимая. Удар по сухожилию сзади вызвал достаточную боль, чтобы стражник больше ни на что и ни на кого не отвлекался.
Завладев его мечом, Арлинг крутанул мельницу, освобождая вокруг себя пространство, и вдруг понял, насколько сильно ему не хочется рубить этих парней.
– Может, вы позволите забрать мне тех двоих, и мы просто разойдемся? – предложил он компромисс, но стражники оказались на редкость несговорчивыми. Толпа возбужденно кричала, привлекая внимание людей со всего рынка. На площади становилось тесно. Священник давно покинул помост и сейчас расталкивал зевак, пытаясь покинуть ставшее опасным место. Со стороны ратуши слышалось хлопанье дверей и лязг доспехов – вероятно, спешила подмога. Четверо идиотов спасать свои жизни не хотели, Арлинг тоже находился на грани того, чтобы решить проблему быстро и вернуться с Сейфуллахом в усадьбу к Альмас, когда Нехебкай вдруг удивил:
– Если не хочешь никого убивать, давай всех напугаем, – предложил он. А так как времени на раздумья особо не было, Регарди согласился, зная, что потом пожалеет.
Свечение в его слепом мире было настолько неожиданным, что он невольно сделал шаг назад и покачнулся, с трудом удержав равновесие. Арлинг по-прежнему ничего не видел вокруг, кроме одного – светящегося силуэта то ли лапы, то ли руки, держащей полуторный «пламенеющий» меч с обоюдоострым лезвием и богато украшенной гардой. И эта странная рука тянулась из темноты примерно в том месте, где когда-то находилась его левая, отрубленная иманом.
Крики и вопли, прокатившиеся по толпе, а следом звук давки и топот сотен пар ног, убегающих в спешке, стали достаточным доказательством того, что чудо привиделось не только ему. Арлинг попробовал двинуть конечностью, и она послушно распрямилась, с легкостью удерживая огромный меч параллельно земле. Острие хищно уставилось на стражников, которые на этот раз не стали искушать судьбу и поступили правильно – бросились наутек.
Арлинга же понесло, хотя он и старался остановиться. Ощущение всемогущества опьянило настолько, что пространство и время исчезли, оставив только светящийся меч в темноте и его совершенное тело с двумя руками и двумя мечами – одним человеческим и вторым явно нерукотворным оружием, с которым расставаться не хотелось. Короткий выпад, финт, притворный удар в голову. Арлинг заплясал танцующим шагом, а ему вторил волшебный меч, который танцевал в его руках. Клинки чертили круги и восьмерки, а послушное тело двигалось вместе с ними, не испытывая ни боли, ни страха, ни усталости.