Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Он вспомнил ночь страшного шторма. Вспомнил нападение великанов на лагерь. Вспомнил, как пела в его жилах кровь при виде блещущих молний, как он наслаждался ими, словно любовник ласками свой избранницы. Вспомнил, как отчаянно бежал за помощью к людям Стального Легиона и ту вспышку молнии, что прервала этот бег и толкнула его за магический щит. Как ему удалось пройти сквозь этот щит, если никому другому это не удавалось?
Мина тоже прошла сквозь этот щит.
Такая же вспышка озарила сейчас его ум.
Избранный. Направляемый рукой Единого Бога, бессмертной рукой, которая коснулась его с любовной лаской, которая метнула к его ногам молнию и подняла перед ним магический щит. Той бессмертной рукой, которая направляла стрелы, пронзившие Циана Кровавого Губителя. Той рукой, которая покоилась на его собственной и дала ему силы победить смертоносное Древо Щита.
Эта бессмертная рука успокаивала и поддерживала его, вселяла, в него силы, и сейчас он испытывал такой же душевный комфорт, как и в ночь после нападения на их лагерь наемных убийц, когда мать крепко прижимала его к себе и шептала успокаивающие слова. Он был Избранным. Так сказала ему Мина. Он должен посвятить себя службе Единому Богу. Он должен позволить этой бессмертной руке и впредь направлять его и вести по предназначенному ему пути, в конце которого его будет ждать Мина Но чего же Единый Бог хочет от него сейчас? От него, пленника, закованного в кандалы и опутанного цепями?
Сильванеш до сей поры не возносил молитв Богам. После Войны с Хаосом Богов, к которым верующие могли бы обращать свои молитвы, не стало. Родители объяснили ему, что теперь смертные предоставлены сами себе и отныне должны полагаться лишь на свой собственный разум. Теперь Сильванешу казалось, что благодаря этой самостоятельности смертные натворили немало бед.
Возможно, Мина была права, когда говорила ему, что он любит не ее, а Единого Бога в ней. Она была совершенно лишена сомнений, неколебимо уверена в себе и несокрушимо тверда в вере. Она ничего не боялась. В мире тьмы, где все бродили вслепую, она одна обладала способностью видеть.
Сильванеш не умел молиться. Родители никогда не рассказывали ему о древних Богах, эта тема была для них болезненной. Они были не только обижены поступком Богов, они были разгневаны на них. Своим уходом с Кринна Боги предали тех, кто в них верил.
Но тогда как ему убедиться, что Единому Богу есть до него дело? Как ему убедиться, что он на самом деле избранник?
С детской непосредственностью Сильванеш смиренно и робко произнес, обращаясь к Единому Богу:
— Если есть что-то, что я должен исполнить согласно Твоей воле, то, пожалуйста, освободи меня. Ибо как же я смогу совершить что-то, оставаясь пленником?
— Ваше Величество! — раздался в ту же секунду крик солдата, замыкавшего их небольшую группу. — Смотрите, сзади… — В тот же миг несчастный захлебнулся предсмертным криком. Меч пронзил солдата с такой силой, что, поразив его сзади, прорвал на груди металлическое полотно кольчуги.
Сопровождавшие короля охранники, обернувшись на крик, выпустили Сильванеша. Один успел выхватить меч, но Ролан тут же отсек ему руку и ударил в горло. Тот рухнул на землю в лужу собственной крови. Другой упал замертво, не успев вытащить меч из ножен. Клинок Самара снял ему голову с плеч. Четвертый солдат был заколот Эльханой, всадившей кинжал ему в горло…
Сильванеш находился в состоянии молитвенного восторга и едва осознавал, что происходит вокруг него. Внезапно он почувствовал, как его подхватили чьи-то сильные руки, и затем он увидел перед собой лицо матери.
— Сын мой! — воскликнула Эльхана Звездный Ветер. Выронив окровавленный кинжал, она обняла Сильванеша и привлекла к себе.
— Мама? — растерянно произнес он. — Мама, откуда ты?
— Королева, — предостерегающе произнес Самар.
— Да, я знаю. — Эльхана неохотно выпустила сына из объятий и смахнула с глаз слезы. — Я обо всем расскажу тебе, мой мальчик, но не сейчас. Самар, вы можете снять с него цепи?
Самар осмотрел наручники и цепи и покачал головой.
— Сейчас мне не справиться с ними, надо уйти подальше от Сильваноста, чтобы оторваться от преследования. Мы сделаем все, что можно, чтобы облегчить вам возможность передвигаться, однако Вашему Величеству придется собраться с силами и еще некоторое время нести эту ношу.
Самар с сомнением смотрел на юношу. Когда Сильванеш с поникшей головой стоял на коленях, Самару казалось, что тот совсем пал духом и не способен бороться за свою жизнь. Теперь же король гордо поднял голову, помня, что он — Избранник Бога. Цепи были тяжелы, наручники до крови ранили его запястья, но эту тяжесть и эту боль он теперь встречал с радостью, гордясь тем, что своим терпением может заслужить любовь Мины и доказать самому себе, что верит в Единого Бога.
— Мне не нужна ничья помощь, Самар, — уверенно ответил юноша. — Я выдержу эту тяжкую ношу столько, сколько потребуется.
На лице Самара мелькнуло удивление, а Сильванеш, спотыкаясь, направился к лесу.
— Помогите ему, Самар, — приказала Эльхана, поднимая свой кинжал. Она проводила сына гордым и любящим взглядом. Он определенно изменился; впрочем, подобные испытания изменили бы любого. Материнское сердце тревожилось от такой перемены. Ее любимый сын стал мужчиной, и она его не узнавала.
Сильванеш чувствовал, как прибывают его силы. Цепи казались ему невесомыми, кандалы — легкой осенней паутиной. Он прибавил шагу и, оступаясь, но без посторонней помощи устремился вперед. Эльфы шагали рядом, охраняя короля.
Рыцари Тьмы ворвались в Сильваност, предав город стали, огню и крови.
Отряд эльфов и освобожденный ими пленник удалились на почтительное расстояние от столицы. Дым от пожаров перестал чувствоваться. Они повернули на восток и, следуя указаниям Ролана, подошли к реке, где были приготовлены лодки, чтобы увезти короля в лагерь Эльханы. У реки воины немного отдохнули, не разводя костра и не позволяя себе спать.
Сильванеш изнемог, все мускулы у него ныли, из запястий сочилась кровь. Лишь после бесчисленных падений, вняв уговорам матери, он принял помощь эльфийских солдат. Ни одного слова жалобы не сорвалось с его уст. С мрачной усмешкой встретил он одобрительный взгляд Самара.
Оказавшись в относительной безопасности, эльфы попытались разбить его оковы топорами. Летели в воздух искры, но оковы не поддавались. Затупив топоры, эльфы вынуждены были оставить бесполезное занятие. Без ключа им было не разомкнуть наручников и кандалов. Эльхана надеялась, что в лагере кузнец сумеет выковать нужный ключ и ее сын будет наконец освобожден.