Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Источник света приближался, и настроение у Паслена становилось все лучше и лучше. Наконец они подошли к уютной маленькой хижине в две или три комнаты. На подоконнике горела свеча, ее свет просачивался сквозь белые занавески и освещал опрятную дорожку, вымощенную камнем и обсаженную цветами. Лепестки, сонно кружась, опускались на землю и наполняли воздух сладким ароматом.
Все это выглядело неплохо, но Паслен был кендером осторожным и держал в уме кое-какое заклинание; просто на всякий случай.
— Если там все-таки окажется ужасная ведьма, — прошептал он Мине, — я заору что есть мочи «Беги!», и ты спасайся. Обо мне не беспокойся. Я тебя догоню.
Она нервно кивнула. Паслену пришлось высвободить руку, потому что ему нужны были обе: одна — чтобы стучать в дверь, и вторая — чтобы колдовать в случае, если за дверью окажется, ведьма.
— Атта, будь наготове, — предупредил он собаку. Затем подошел к двери и быстро забарабанил в нее.
— Эй! — крикнул кендер. — Есть кто-нибудь дома? Открылась дверь, и крыльцо озарил яркий свет.
На пороге стояла женщина. Паслен не мог ее как следует рассмотреть — его ослепляло сияние. Она была одета во все белое, и у него возникло впечатление, что она добра, ласкова, полна любви и в то же время сильна, могущественна и обладает даром повелевать. Он не мог понять, как можно обладать всеми этими качествами одновременно, но почувствовал, что это так, и немного испугался.
— Здравствуй, госпожа, — пробормотал он. — Меня зовут Паслен, я кендер и ночной бродяга, и мне известны кое-какие весьма могущественные заклинания, а это Мина, а это Атта, очень кусачая собака. У нее весьма острые зубы.
— Здравствуйте, Мина, Паслен и Атта, — ответила женщина и протянула собаке руку.
Атта понюхала руку, а затем, к неописуемому удивлению кендера, поднялась на задние лапы и положила передние на грудь женщине.
— Атта! А ну перестань! — приказал потрясенный Паслен. — Прости, госпожа. Обычно она на людей не бросается.
— Все в порядке, — сказала женщина, ласково погладила Атту по голове и улыбнулась кендеру. — Я вижу, что ты и твоя маленькая спутница устали и голодны. Не желаете ли войти?
Паслен колебался, Мина тоже не трогалась с места.
— А ты не собираешься сунуть нас в печь? — осторожно спросила она.
Женщина рассмеялась. У нее был удивительный смех, при звуке его Паслену вдруг стало хорошо и спокойно.
— Кто-то рассказывал тебе сказки, — ответила она, бросив на кендера насмешливый взгляд. Затем протянула Мине руку. — Однако, по странному совпадению, я как раз испекла пирог. Войдите, разделите его со мной.
Паслен подумал, что это очень странное, а может, даже зловещее совпадение. Но Атта уже приняла приглашение. Собака забежала в дом, нашла местечко у огня, свернулась калачиком, прикрыла лапы хвостом, спрятала нос и уснула. Мина взяла протянутую руку женщины и позволила провести себя внутрь, оставив Паслена на крыльце вдыхать дразнящий аромат свежевыпеченного пирога и испытывать мучительные спазмы в желудке.
— Мы можем остаться здесь совсем ненадолго, — сказал он, медленно продвигаясь к порогу. — Только до тех пор, пока наш друг, Рис Каменотес, не найдет нас. Он монах Маджере и ходит очень быстро.
Женщина отрезала кусок пирога, положила его на тарелку, протянула Мине вместе с ложкой и налила поверх сладкого крема. Затем отрезала еще один большой ломоть и предложила его кендеру.
Паслен сдался.
— Замечательно вкусно, госпожа, — пробубнил он с набитым ртом. — Наверное, это лучший пирог, который я когда-либо пробовал. Я уверен, что мог бы съесть еще кусочек.
Хозяйка отрезала ему еще.
— Определенно лучший, — заявил Паслен, вытирая рот салфеткой; затем салфетка и ложка случайно оказались у него в кармане.
Мина недоела свою порцию и заснула, опустив голову на руки. Женщина пристально смотрела на нее, нежно гладя золотистые волосы. Паслен и сам чувствовал, что сейчас уснет. Но одно из главных правил путешественников гласит: ни в коем случае нельзя засыпать в чужом доме среди темного леса, каким бы вкусным пирогом вас ни угощали. Глаза кендера закрывались сами собой, и он, придерживая веки пальцами, заговорил, надеясь, что звук собственного голоса не даст ему уснуть.
— Ты живешь здесь совсем одна, госпожа? — спросил он.
— Да, — ответила женщина.
Она подошла к креслу-качалке, стоявшему у очага, и села в него.
— И тебе нисколько не страшно? — удивился кендер. — Жить в глухом лесу? Зачем ты здесь поселилась?
— Я даю убежище тем, кто заблудился в ночи, — произнесла женщина.
Наклонившись, она погладила Атту, лежавшую рядом с креслом. Собака принялась лизать хозяйке руку и положила морду ей на ноги.
— И что, много народу находит дорогу сюда? — продолжал расспросы Паслен.
— Многие, — промолвила хозяйка. — Но мне хотелось бы, чтобы их было больше.
Она начала раскачиваться взад-вперед, негромко напевая себе под нос.
Паслена охватило тепло, ощущение покоя и безопасности. Он больше не в силах был поднять голову и положил ее на стол. Веки, казалось, твердо решили сомкнуться, несмотря ни на что. Он сообразил, что не спросил имени женщины, но сейчас это казалось неважным. Не настолько важным, чтобы ради этого просыпаться и отбрасывать это тепло и покой.
Он смутно услышал, как хозяйка встала с кресла и подошла к Мине. Ему показалось, что она взяла спящего ребенка на руки, прижала к себе и поцеловала.
Сон совсем одолел Паслена, но он все же расслышал, что женщина нежно шепчет: «Мина… дитя мое… мое дитя…»
Глава 2
Рис шел по дороге, ведущей на север от Утехи, уверенный, что напал на след своих друзей. Не только старая дама видела кендера, ребенка и собаку, на пути монах встретил многих путников, передавших ему весточку от Паслена. Кендер, девочка и собака были вместе, с ними все было в порядке, и они направлялись на север.