Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Дамон, в этом переулке ничего нет, — проследила Фиона за его взглядом. — Только грязь, мусор и крысы.
«Может быть, труп Мэлдреда будет чувствовать себя здесь, как дома, — подумал Грозный Волк. — Я буду убивать его медленно, пока он не расскажет мне все, что знает».
Он указал на таверну за перекрестком:
— Есть хотите?
— Да уж, наверное, — кивнула она, но продолжала разглядывать переулок, барабаня пальцами по эфесу длинного меча. — Он разговаривает со мной, Дамон.
— Я знаю, — прошипел он сквозь зубы. С ним клинок тоже разговаривал. Это
было несколько месяцев назад. Тогда Грозный Волк посчитал зачарованное оружие жалкой подделкой, неспособной избавить его от чешуйки Малис. — Только этого мне сейчас и не хватало, — пробормотал он себе под нос, — обезумевшей женщины с мечом, который с ней беседует.Впрочем, у Дамона не было выбора. Возвращать себе меч он все равно не собирался, а Шрентак был не тем местом, где можно было оставить Фиону безоружной.
— Не обращай внимания на то, что болтает этот ножик, — произнес Грозный Волк громко. — Он все сочиняет.
— Как ты и Мэлдред и все вокруг.
Дамон потащил ее прочь от переулка и отвел в таверну. Рагх молча последовал за ними.
Хотя снаружи заведение выглядело убогим, внутри оно было на удивление чистым и ухоженным, домашние ароматы висели в воздухе и чудесным образом противостояли удушливому смраду гниющего залива. Очаг у дальней стены и дюжина фонарей делали таверну теплой и уютной; их свет отражался в темных полированных столешницах и стойке бара, протянувшейся почти через все помещение. Дамон отметил, что мебель довольно старинная, изготовленная из эбенового дерева явно до прихода Сабл, когда вокруг было не болото, а степь. Грозный Волк сомневался, осталось ли теперь на огромном болоте хоть одно эбеновое дерево.
Несколько посетителей посмотрели на Дамона, когда он направился с Фионой к свободному столику, но, заметив его странную чешую, казалось, потеряли к нему всякий интерес и возобновили трапезу. Рагх тоже привлек их внимание, которое, впрочем, тут же рассеялось, стоило дракониду угрожающе зарычать.
Бывший рыцарь положил на стол две монеты, прислонил алебарду к стене и кивнул официантке.
Вежливо улыбаясь, она быстро забрала деньги. Внешность девушки была простоватой, хотя она сделала попытку выглядеть лучше, нарумянив лицо, взбив волосы и чрезмерно затянув корсаж. Дамону показалось, что ей около тридцати, хотя, если бы не несколько морщинок вокруг глаз, официантке можно было бы дать лет на десять меньше. Шрентак неизменно накладывал отпечаток на лица своих горожан.
— Пахнет жареной свининой, — сказал Грозный Волк.
— Да, она очень хороша сегодня. Три тарелки. Сейчас принесу, — заторопилась девушка. — И хлеб, если угодно.
— Да, но лучше — четыре, — поправил Дамон. — И пива на всех.
Две стальные монеты с лихвой покрывали стоимость заказа, включая несколько медяков — чаевых официантке.
Едва она отошла, драконид, кивнув в сторону двери, произнес:
— Дамон, как тебе тот переулок? Мы бы могли подождать там Мэлдреда и покончить с ним. Ты ведь об этом думал? Твои мысли легко прочесть.
— Допустим, — ответил Грозный Волк, — я думал об этом. Я и сейчас об этом думаю.
— Да, с Мэлдредом надо кончать, — заговорщицки прошептал сивак. — С ним и с этой Нур… Нур…
Дамон пристально взглянул на драконида, но тот никак не мог вспомнить имени наги.
— С Нурой Змеедевой, — помог он наконец.
— Необходимо убить их обоих, если мы хотим вырваться из когтей мглистого. Бывший рыцарь кивнул.
— Мы понятия не имеем, что он затевает. Не нужно нам выступать против Сабл. Это самоубийство.
— Да, самоубийство, — Дамон умолк, но через мгновение добавил: — Но все когда-нибудь умирают.
Он понимал, что легко отдаст свою жизнь за спасение ребенка и ради этого готов пойти на владычицу, раз уж так нужно, но не имеет права подвергать опасности Рагха и Фиону.
Официантка вернулась, поставила перед ними тарелки, одну — перед свободным стулом, и быстро сбегала за высокими кружками. Готовую перелиться через край она поставила перед Дамоном. Взглянув на него, девушка зевнула, пробормотала извинение и скрылась на кухне. Грозный Волк взял свою кружку обеими руками и посмотрел в темную поверхность пива. Несмотря на то, что отражение было мутным, он заметил, что на щеке, еще несколько минут назад абсолютно чистой, появилась чешуйка.
Подняв голову, Дамон увидел, что драконид и соламнийка пристально смотрят на него.
Сивак сделал большой глоток и перевел взгляд вниз, изучая рисунок на дереве столешницы.
— Я повторяю: поход на черную — самоубийство. — Рагх немного повысил голос: — Ты ведь не собираешься делать это? Не собираешься выступить против владычицы?
Грозный Волк снова посмотрел в кружку, затем поднес пальцы к щеке. Кожа вокруг чешуйки горела, словно обожженная.
— Ты сильный. Могу тебя заверить, Дамон, что ты гораздо сильнее меня. И эта алебарда — грозное оружие. Я признаю, что леди-рыцарь превосходно владеет мечом и может оказаться серьезным противником — если рассудок вернется к ней. Но нам не одолеть Сабл.
— Знаю. Это самоубийство.
— Самоубийство. Но ты все равно подумываешь сделать это. — Допив, Рагх продолжал: — Я не хочу принимать участие в твоем самоубийстве, Дамон. Не знаю, зачем я пошел с тобой в такую даль, почему не ушел на болото, едва мы покинули пещеру дракона. Мэлдред и Нура следили за тобой, а не за мной. Я знаю, ты спас меня в деревне потомков, и я обязан тебе за это, но независимо от того, что ты сделал, я не намерен…
Драконид умолк — он увидел Мэлдреда, входящего в дверь.
Таверна затихла. Взоры всех посетителей обратились к синекожему людоеду. Шрентак был известен странными жителями, но даже здесь Мэлдред выделялся. Людоед лишь мельком взглянул на них, и посетители отвели глаза, а он по-кошачьи мягко скользнул к столику Дамона.
Ни слова не говоря, Мэлдред уселся и принялся жадно поглощать пищу. Фиона наблюдала за ним, не отрываясь от еды, лишь начала слегка раскачиваться, ядовито прищурив глаза, потом дотянулась до своей кружки, отхлебнула, поперхнулась, но быстро откашлялась и сделала еще глоток. Вокруг них почти все посетители вернулись к своим разговорам.