Сага о Ньяле
Шрифт:
Хаскульда так любили, что у него почти не было врагов. Но с сыновьями Ньяля он всю зиму так и оставался в разладе.
Ньяль взял себе на воспитание сына Кари по имени Торд. А еще он воспитал Торхалля, сына Асгрима и внука Эллиди-Грима. Торхалль был человеком смелым и решительным. Он так научился законам у Ньяля, что был одним из трех величайших знатоков законов в Исландии.
СХ
В тот год выдалась ранняя весна, и люди стали сеять хлеб.
Однажды случилось, что Мард приехал в Бергторсхваль. Он тотчас отошел в сторону с сыновьями Ньяля и Кари, чтобы поговорить. Как обычно, он стал клеветать на Хаскульда, рассказывать о нем всякие новые небылицы и подбивать
– Мы согласны, – говорит Скарпхедин, – если ты поедешь с нами.
– За этим дело не станет, – говорит Мард.
Они договорились о нападении, и Мард должен был приехать к ним вечером.
Бергтора спросила Ньяля:
– О чем это они говорят на дворе?
– Они задумали что-то, не посоветовавшись со мной, – говорит Ньяль, – а меня редко обходили, когда задумывалось что-нибудь хорошее.
В этот вечер ни Скарпхедин, ни его братья, ни Кари не ложились. В ту же самую ночь приехал Мард, сын Вальгарда, и сыновья Ньяля и Кари взяли свое оружие и ускакали. Они доехали до Оссабёра и стали ждать у изгороди. Погода была хорошая, и солнце уже взошло.
CXI
В это время Хаскульд Хвитанесгоди проснулся. Он оделся и накинул плащ, который ему подарил Флоси. В одну руку он взял лукошко с зерном, в другую – меч, пошел на поле, огороженное изгородью, и стал сеять.
Скарпхедин и его люди договорились, что они нападут на него все. Скарпхедин выскочил из-под изгороди, и когда Хаскульд увидал его, он хотел убежать. Тут Скарпхедин бросился на него и сказал:
– Не вздумай бежать, Хвитанесгоди!
С этими словами он ударил его секирой по голове, и Хаскульд упал на колени и сказал:
– Бог да поможет мне и простит вас.
Тогда они все бросились на него и стали наносить ему раны. Мард сказал:
– Я придумал что-то.
– Что же ты придумал? – спросил Скарпхедин.
– Я предлагаю, чтобы я сначала поехал домой, а затем в Грьоту и рассказал там о том, что случилось, и осудил бы вас. Я уверен, что Торгерд попросит меня объявить об убийстве. Я так и сделаю, и это им испортит все дело. [69] А еще я пошлю человека в Оссабёр разузнать, что они собираются предпринять, и этот человек услышит там о том, что случилось. А я сделаю вид, будто я узнаю об этом от них.
69
Тот, кто сам участвовал в убийстве, не мог вести тяжбу против убийц.
– Конечно, сделай так, – говорит Скарпхедин.
Братья и Кари поехали домой. Приехав домой, они рассказали Ньялю о том, что произошло.
– Это – печальное событие, – говорит Ньяль. – Горестно узнать про него, и если сказать правду, оно меня так печалит, что лучше было бы, если бы погибло двое моих сыновей, а Хаскульд оставался в живых.
– Не стоит на тебя обижаться, – говорит Скарпхедин. – Ты человек старый, так что понятно, что ты это принимаешь так «близко к сердцу.
– Не в годах тут дело, – говорит Ньяль, – а я лучше вашего знаю, что последует за этим.
– А что же последует за этим? – спрашивает Скарпхедин.
– Моя смерть, – говорит Ньяль, – смерть моей жены и всех моих сыновей.
– А что ты предскажешь мне? – спрашивает Кари.
– Трудно им будет идти наперекор твоей счастливой судьбе, – говорит Ньяль, – потому что ты переживешь их всех.
Смерть Хаскульда так удручала Ньяля, что он никогда не мог говорить о ней без слез.
СXII
Хильдигунн проснулась и заметила, что Хаскульда нет в постели. Она сказала:
– Тяжелые мне снились сны и недобрые. Поищите Хаскульда!
Люди обыскали весь двор, но Хаскульда не нашли. Тогда она оделась и с двумя работниками пошла в поле. Они нашли Хаскульда убитым. Тут пришел пастух Марда, сына Вальгарда, и рассказал ей, что сыновья Ньяля проехали отсюда.
– Скарпхедин подозвал меня и объявил, что это он убил Хаскульда, – сказал он.
– Немалый это подвиг, – сказала она, – если он один совершил его.
Она взяла плащ, вытерла им всю кровь и завернула в него спекшуюся кровь. Затем она сложила плащ и спрятала его к себе в сундук. Затем она послала человека в Грьоту рассказать о том, что случилось. Мард уже был там и успел раньше рассказать новость. Туда приехал Кетиль из Марка. Торгерд сказала Кетилю:
– Вот Хаскульда и нот в живых. Вспомни же, что ты обещал.
– Может быть, – говорит Кетиль, – что я тогда обещал очень много. Я не думал, что случится то, что случилось. Теперь я попал в трудное положение. Ведь я женат на дочери Ньяля, а, как говорится, своя рубашка ближе к телу.
– Хочешь ли ты, – спрашивает Торгерд, – чтобы Мард объявил об убийстве?
– Я не знаю, – говорит Кетиль. – Мне кажется, что людям от него больше зла, чем добра.
Но когда Мард поговорил с Кетилем, то ему, как и другим, показалось, что на Марда можно положиться, п было решено, что Мард объявит об убийстве и начнет тяжбу на тинге. Мард отправился в Оссабёр. Явилось девять соседей, которые ближе всех жили к месту убийства. У Марда с собою было десять человек. Он показал соседям раны Хаскульда, назвал очевидцев ран и перечислил, кто какую рану нанес, кроме одной. Он прикинулся, что не знает, кто ее нанес, а нанес ее он сам. Он назвал убийцей Скарпхедина, а нанесшими раны – его братьев и Кари. Затем он пригласил на альтинг девятерых соседей места убийства. После этого он уехал домой. Он почти не встречался с сыновьями Ньяля, и они были неприветливы друг с другом, когда встречались, потому что так они договорились.
Весть об убийстве Хаскульда прошла повсюду, и все осуждали убийц.
Сыновья Ньяля поехали к Асгриму, сыну Эллиди-Грима, и попросили его о помощи.
– Вы можете рассчитывать, – ответил он, – что я помогу вам во всех делах. Но я предчувствую дурное, потому что многие против вас и повсюду вас осуждают за это убийство.
И вот сыновья Ньяля отправились домой.
СХIII
Жил человек по имени Гудмунд Могучий. Двор его был у Эйяфьорда и назывался Мадрувеллир. Его отцом был Эйольв, сын Эйнара, внук Аудуна Безволосого, правнук Торольва Жира, [70] праправнук Торстейна Прокаженного, прапраправнук Грима Камбана. Мать Гудмунда звали Халльберой. Она была дочерью Тородда Шлема, а мать Халльберы звали Регинлейв, и она была дочерью Семунда с Гебридских островов. По нему зовется Семундархлид (склон Семунда) у Скагафьорда. Матерью Эйольва, отца Гудмунда, была Вальгерд, дочь Рунольва. Матерью Вальгерд была Вальборг, а ее матерью была Йорунн Нерожденная, дочь конунга Освальда Святого. Матерью Эйнара, отца Эйольва, была Хельга, дочь Хельги Тощего, который поселился у Эйяфьорда. Хельги был сыном Эйвинда Норвежца и Раварты, дочери ирландского короля Кьярваля. Матерью Хельги, дочери Хельги Тощего, была Торунн Рогатая, дочь Кетиля Плосконосого, внучка Бьярна Воловьей Ноги, правнучка херсира Грима. Матерью Грима была Хервар, а матерью Хервар была Торгерд, дочь Халейга, конунга Халогаланда.
70
Торольв Жир – один из первых, кто бывал в Исландии. Он был спутником Флоки. Расхваливая вновь открытую страну, он рассказывал, что в Исландии жир стекает с каждой травинки. Отсюда его прозвище.