Сага о пьяных некромантах
Шрифт:
– И как это понимать...
– начал было он, но на полуслове таки поднял глаза и удивленно закончил предложение, - Ульва?!
Я самодовольно и удовлетворенно запыхтела оттого, что разбрасываться чужими именами мой бывший учитель перестал, и, пакостно улыбнувшись, торжественно объявила, изо всех сил стараясь произнести речь внятно:
– Я пришла м-мстить!
После чего невольно захихикала, в красках представляя, как именно.
На мое удивление, полу-демон не спросил "За что?", а, еще удивленней посмотрев на меня, особенное внимание уделив тому, как я хватаюсь хвостом за торшер, дабы не упасть, ошарашено поинтересовался:
– Ты пьяна?!
Я, не будь дурой, решила не отрицать и так очевидного:
– В стельку.
– После чего немного
После моего ответа, предмет моей мести закатил глаза, глубоко вздохнув и пробормотав нечто вроде "Ну слава Азиде, что не дошло...". Весь вид его говорил о том, что он о чем-то задумался, что заставило меня строго нахмуриться и запыхтеть вновь. Бывший учитель, кажется, понял, что сейчас меня лучше молчанием не злить, а потому открыл свои темно-фиолетовые глаза и, скрестив руки на груди, ненавязчиво и как можно мягче поинтересовался:
– И что же довело юную аспирантку Академии до такого состояния?
От этого вопроса я вспыхнула праведным гневом, даже шерсть на загривке встала дыбом. И обидней всего был не сам вопрос, а тон, в котором он был задан, и недогадливость гадкого полу-демона! Не долго думая, я бросила посох и кинулась на почти врага с кулаками, сверкая глазами и сопровождая свои действия обвинительным и злым шипением вперемешку с криками.
– А то ты сам не знаешь, гад ползучий! Ненавижу тебя! Если бы не ты, я бы давно стала профессиональной ведьмой, а не торчала целых восемь лет на кафедре некромантии! И не торчала бы сейчас в этой чертовой аспирантуре! Если бы не ты... не ты! Сволочь ты, вот ты кто! Всю жизнь мне загубил! Ненавижу!!! Чтоб ты провалился!..
Как ни странно, во время моей пламенной речи демон не пытался ни увернуться, ни прикрыться от моих ударов, словно ему было совершенно все равно. А мои слова... думаю, если бы я не была такой пьяной и глаза не начало бы жечь от бессильных злых слез, я бы заметила, как едва уловимо изменилось его выражение лица. Нет, он не был удивлен моим словами. Я бы, наверно, даже не смогла бы сказать, как именно он изменился в тот момент. Горечь? Боль? Или облегчение, мол, наконец? Или сочувствие? Но, как бы то ни было, в тот момент мне казалось, что чертов полу-демон просто лежит и спокойно смотрит на меня, и меня это злило. Злило настолько, что в какой-то момент у меня не осталось сил на эту злость, и из глаз, помимо воли, полились бессильные слезы, а я, упершись руками в кровать над плечами своего почти врага и нависнув над ним с опущенной головой, только тихо и бессвязно шептала ругательства и обвинения, последнее из которых удивило меня саму:
– И вообще... ты меня не любишь!!!
Выкрикнув это, я, даже не заметив, как полу-демон вздрогнул, резко подняла голову, ошарашено глянула на него и... с небывалой скоростью скатилась с кровати. В следующую секунду мной была совершенна попытка вскочить, вцепившись в боевой посох с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Попытка провалилась, потому что ноги отказались держать, и я вновь завалилась на кровать, придавив своей тушкой Ароэна. Даже не осознав того, что впервые, хоть и мысленно, назвала этого гада ползучего по имени, я совершила попытку еще раз вскочить или хотя бы откатиться, но мне не дали. Зажав меня в крепкие объятья, лишив возможности двинуться и использовать посох, полу-демон заглянул мне в глаза. Выражения его глаз я не уловила, ибо единственное, что я смогла сделать в тот момент - жалобно, очень тихо и без всякой надежды пискнуть:
– Пусти...
Как и ожидалось, никто пускать меня и не собирался. Вместо этого, как-то странно сверкнув глазами и, тем самым, перепугав несчастную меня окончательно и бесповоротно, полу-демон наклонился к моему уху и тихо шепнул:
– Люблю, глупая.
От такого заявления я нервно икнула, как-то не веря в услышанное. Ой, мамочка моя ведьма, кажется, у меня снова появилось желание выпить, потому что половина дурмана из сознания моментально выветрилась. Только подумать, а тем более осуществить задуманное, мне не дали, мягко, но настойчиво отрубив с помощью заклятия.
– Добейте меня, - только и смогла простонать я, не открывая глаз.
Сил не было даже на то, чтобы шевельнуть кончиком хвоста, не говоря уже о большем. Боги и демоны, что же я вчера такого делала, что сейчас мне так плохо? Вернее, мне плохо с того самого момента, как сознание соизволило вернуться из страны снов. Темная Азида, зачем оно это сделало?! Там так тепло было, темно, спокойно, а, главное, ничегошеньки не болело. А тут... мамочка моя ведьма, кто и чем у меня в комнате в такой момент гудит, а? Или это только у меня в голове? И кости ломит почему-то, и пальцы жжет, словно долго и самозабвенно колдовала вчера, и, ко всему прочему, губы горят, словно я так же долго и самозабвенно, как и колдовала, целовалась... Стоп. Целовалась? С кем?!
Этот вопрос потребовал срочного ответа, потому я на свой страх и риск, а вернее забыв о боли, открыла глаза. Вернее, один глаз. Ох, я-то про боль забыла, а она про меня не-ет... У-у, злопамятная. Как же, оказывается, бывает жесток дневной солнечный свет, режущий по глазам. Кстати, комната почему-то совсем не желала находиться в состояние стабильности и кружилась. А еще в ней, кажется, было дымно... От осознания всех этих прелестей я застонала еще раз и закрыла глаз, моля всех богов и всех демонов, имена которых мне удалось вспомнить, о спасении и великодушии. Кажется, они меня услышали, потому что в какой-то момент, оборвав мои стенания, рядом раздался смутно знакомый мягкий голос:
– Очнулась, наконец?
В ответ я только и смогла, что невразумительно что-то промычать и совершить еще одну попытку открыть глаза. Не получилось. Кажется, мой случайный спаситель понял, что в таком состоянии от меня ничего не добьется, и легонько коснулся прохладными пальцами моих висков, тихо что-то зашептав. Кажется, анти-похмельное заклинание, но я не вслушивалась, пребывая в состояние блаженства от растекающегося по телу холодку, который уносил с собой боль. Чуть не замурлыкала от удовольствие, честное слово. Или все-таки замурлыкала?.. Впрочем, не суть важно. В какой-то момент, когда боль еще не совсем ушла, а обладатель смутно знакомого голоса не убрал пальцы, я решила заняться своими воспоминаниями и установить причины испорченного утра. Голова работала туго, а память, кажется, еще не проснулась. Тогда я решила хоть что-нибудь разобрать из имеющейся в наличии информации. Ее, к слову сказать, не так мало. Нужно только приглядеться. Во-первых, покалывание в пальцах все-таки не может быть вызвано ничем иным, как длительным колдовством. Во-вторых... нет, этот пункт пока опустим. Просто что-то мне подсказывает, что ничего хорошего за ним не кроется. Нет, ну правда, разве может быть что-нибудь хорошего в том, что я с кем-то вчера целовалась? Вот и мне так кажется. В-третьих, если подумать над словами того, кого я готова удушить от благодарности за чудное исцеление, то я, оказывается, не спала, а прибывала в беспамятстве. Иначе почему он сказал "очнулась", а не "проснулась"? И, в-четвертых, этот кто-то сейчас читает заклинание от похмелья. И в итоге результат получается неутешительный - я вчера самым наглым образом напилась, наколдовалась и кого-то зацеловала или кто-то зацеловал меня, после чего я с чистой совестью отрубилась. Впрочем, возможны варианты - я сначала наколдовалась, потом с кем-то нацеловалась, а после с горя напилась. Ну, или еще что-нибудь в том же духе. Как говорится, от перестановки места слов, телепортация не изменяется.
Между тем мой добродетель, которому я по гроб жизни обязана, закончил свои манипуляции над несчастной мной и убрал руки. Голова все еще немного гудела, да и пальцы покалывало, но вообще-то стало значительно лучше. Все-таки целиком излечить похмелье так никому и не удалось, зато последствия его после произношения заклинания сразу становились не такими катастрофическими. Тем более что-то мне подсказывает, что пальцы болят и губы горят совсем не от того, что я напилась... Так что, жаловаться мне не на что. Облегченно выдохнув, я тихо и немного хрипло прошептала, все еще не решаясь открыть глаза: