Сага о пьяных некромантах
Шрифт:
Додумать мне не дали, самым наглым образом дернув за хвост. Тихо айкнув, я повернулась и увидела совершенно серьезный и осуждающий взгляд директора. Ну а кто же еще мог меня за хвост дернуть-то, а? Чай, другим для этого наклоняться пришлось бы, а у Дэофилакта свой собственный хвост имеется, так что ему это никаких неудобств не доставляет.
– Зря ты так, Ульва, - осуждающе и спокойно сообщил мне директор. Именно сообщил, словно всем известный факт, который мне одной почему-то еще неудосужились сообщить.
Я в ответ смущенно потупилась, пробормотав что-то на тему того, что, мол, Гарви еще совсем
– Да я не об этом, милая, - с какой-то отеческой печалью перебил меня директор, посмотрев в глаза как-то грустно и вновь отчего-то осуждающе.
– Я про Ароэна говорю.
Удивленно посмотрев на Дэофилакта, я переспросила, не веря собственным ушам:
– Про Ароэна? А что с ним такое-то?
– Ох, девочка, неужели ты до сих пор не заметила, что он к тебе неравнодушен? Иначе зачем ему такая ученица под боком, которая, - на этом месте директор усмехнулся, - мало того, что напивается в обществе покойника, так еще и умудряется его перепить и зацеловать...
С этими словами он развернулся и молча вышел, оставив мне в одиночестве. Если, конечно, не считать пустых бутылок и покойников. И, конечно же, собственных мыслей. А подумать было о чем! Эх, кто бы с этим поспорил... Нет, вы слышали? Ароэн ко мне неравнодушен... Боги и демоны, да не может такого быть! Тогда зачем? Нет, действительно, зачем он так бился за мою аспирантуру, если она мне и даром не нужна? Зачем тогда потащил меня на кафедру некромантии, вместо Ведьмовства или, на крайний случай, кафедру ядов? Темная Азида! Я только сейчас задумалась над тем, зачем все это ему нужно...
– Ох, ты ж, мама моя ведьма, - ошарашено и очень тихо прошептала я, опускаясь на краешек кушетки, в ноги Гарви.
– Что такое?
– послышался в ответ смутно знакомый голос, заставивший меня вздрогнуть. Резко обернувшись, я увидела своего вчерашнего собутыльника, который присел на кушетке и сонно протирал глаза. Сказать честно, я удивилась.
– Они тебя не упокоили?
– Не-а, - с зевком подтвердил он, после чего сел, свесив ноги вниз.
– Сказали, что ты как-то уж очень мудрено меня подняла, что без твоего личного участия и не упокоить. А как мне кажется, во всем вино вчерашнее виновато. Нет, ну это ж надо было так вчера напиться... И как ты еще вчера куда-то пошла, не забыв свою палку-то, а?
Искреннее восхищение в голосе зомби мне, честно говоря, польстило. Да только последний вопрос, сразу же живо напомнивший об Ароэне, заставил меня вновь поникнуть. От внимательного взора Гарви это не ускользнуло. Подсев чуть ближе, он толкнул меня локтем в бок и негромко спросил, стараясь заглянуть в глаза:
– Эй, сестренка, что случилось, а? Только не говори, что ты вновь решила напиться. У меня ж печень таких ежедневных попоек не выдержит, отвалится к Азидовой дочери...
На такое заявление я только хмыкнула, как-то мрачно сообщив:
– Не волнуйся, для тебя теперь это не опасно. Все равно ты уже мертвый. А насчет напиться... Знаешь, неплохая идея.
Гарви в ответ нахмурился.
– Нет, что-то определенно произошло, - не отставал он.
– А ну признавайся, кто тебя обидел. На том свете найду и буду мстить, обещаю.
– Он еще пока на этом, - мрачно отшутилась я.
– Все равно. Потом когда-нибудь все твои нынешние обидчики там окажутся. Если хочешь, могу ускорить процесс. Ты только скажи, хозяйка, все сделаю.
Гарви снова толкнул меня в бок локтем, изо всех сил стараясь подбодрить. Честно говоря, у него это как-то криво получалось. И он это осознавал лучше меня, а потому, покаянно вздохнув, негромко проговорил:
– Ладно, напиться с тобой еще раз я тоже согласен. Придешь вечерком? Заодно и на жизнь пожалуешься. Ты не волнуйся, я буду нем, как покойник.
Он весело подмигнул, а я не удержалась от улыбки. Как же, дождешься от него, что будет он нем. Вчера вон пуще меня на жизнь жаловался, все со своими обидчиками и бывшей женой хотел поквитаться. Только вот я на его голову навязалась, никуда уйти не дала. Что-то действительно неправильный он у меня получился, слишком живой. Эх, кажись, я по расстроенным чувствам творю тоже самое, что на нетрезвую голову. А, впрочем, неважно. Лучше думать о чем-нибудь приятном. Может, не такую уж и плохую идейку подсказал мне Гарви, а?..
– А зачем ждать вечера, Гарви?
– негромко усмехнулась я спустя минутку тишины.
– Вот сейчас принесу вино, и продолжим. Все равно ведь учебы у меня нет, а аспирантура начнется только через луну...
Ох, чуется мне, скоро совсем пьяницей стану. Впрочем, с такой жизнью это, пожалуй, не самый худший вариант. Надеюсь, на этот раз до поцелуев с Гарви не дойдет...
– Кто ходит к зомби... по утрам! Во!
– тихонечко напевала я, шатающейся походкой направляясь по коридорам к заветной двери. Веселая детская песенка, слова которой уже изрядно подзабылись, время от времени прерывалась тихим веселым хихиканьем.
На этот раз мстить я ни коим образом не желала. У меня были другие планы на эту ночь. Ох, боги и демоны, как же я рада, что Академия сейчас пустует и никто не видит, в каком состояние перемещается по коридорам подающая большие надежды аспирантка кафедры некромантии Ульва. А еще больше я рада тому, что у меня пять конечностей, а не четыре. Нет, ну как другие без хвоста обходятся, а? Ведь ухватиться при падении нечем, бутылку держать нечем и вообще... не красиво без хвоста. И за что, скажите мне, держаться при прогулке с любимым по парку? За руки, что ли? Так это не удобно! Причем совсем и бесповоротно. Эх-ха, вот почему у одного не в меру закрытого полу-демона нет хвоста? Ведь так просто понять все-все чувства по одному неловкому движению... и никакие, между прочим, слова не нужны. Нет, я это определенно не понимаю.
А еще я не понимаю, почему Гарви постоянно отключается раньше меня. Я что, такая алкоголеустойчивая? Даже обидно как-то. Еще придется потом Академии оплачивать убытки. А оно мне надо? Конечно же, нет. А что делать, если напиться хочется, а вино такое легкое? О, придумала! В следующий раз буду искать самогон. Или сама его попытаюсь сделать, даром у нас лаборатории простаивают, что ли?
– Ой, - умильно сообщила я, уткнувшись в родную дверь. Вернее, в очень хорошо знакомую.