Сага о Рорке
Шрифт:
Цоканье копыт заставило его поднять взгляд. Два всадника въехали в храм через развороченный вход – оба на прекрасных и богато убранных конях, оба в дорогом вооружении. Первый был в черно-багровых латах, второй – в пурпурных. Первый имел черного волка на червленом щите, второй – дракона с двумя сердцами на пурпурном.
Сердце Браги сжалось. Он узнал этот герб. Он понял, кто эти всадники. Чтобы не умереть подобно раздавленному червю, он с трудом, но поднялся на ноги. Один, среди множества мертвецов, на лица которых светившая в окне церкви луна уже надела белые маски.
Наемники, опустив оружие, двинулись к нему, но всадник в черном велел им остановиться.
– Доблестный Браги! – Аргальф поднял забрало шлема и слегка склонил голову в знак приветствия. – Ты еще жив. Славно ты дрался этой ночью.
– Ты проиграл, – Браги закашлялся, отхаркнул кровавый ком. – Жертвоприношения не будет. Адмонт перехитрил тебя, пес!
– Ингеборг, убей его, – приказал Аргальф своему спутнику.
Пурпурный всадник поднял забрало шлема, и Браги узнал свою сестру.
Рорк встал, выпрямился, взял меч обеими руками. Черный рыцарь приблизился к нему на расстояние в десяток саженей, остановился и в каком-то непонятном молчании стоял довольно долго. Изучал ли он того, кто убил шестерых его собратьев, или просто хотел подольше потянуть миг своего торжества?
А потом случилось то, чего Рорк не ожидал. Эйнгард спешился. Он легко соскользнул с седла, потом ласково шлепнул коня по шее. Вороной грациозно развернулся, поскакал прочь по склону. Проводив коня взглядом, Эйнгард повернулся к сыну Рутгера.
Рорк смекнул, почему Черный воин так поступил. Пятерых из шести убитых им ансгримцев подвели лошади. Конь Кайла провалился в ручей, конь Титмара шарахнулся в сторону, конь Леха некстати встал на дыбы. Оружие же Ратблата и Мельца не позволило им на равных сражаться с пешим противником. Эйнгард сделал верный вывод. Рорк понял, что этот противник – самый опасный из всех.
Пауза затянулась. Наконец Черный рыцарь развел руки в стороны, расправив прорезные полы плаща – будто ворон распахнул крылья. Рорк вдруг вспомнил, что рассказывал ему Турн. В тех местах, откуда покойный кузнец был родом, бытовало поверье, что призрак в образе черного ворона приносит на своих крыльях смерть. Эйнгард всем своим видом напоминал такого призрачного ворона.
Лязгнула сталь: в правой руке Черного воина сверкнул длинный, чуть искривленный меч, в левой – усыпанный алмазами клевец с головкой в виде головы ворона. Медленными, осторожными шагами Эйнгард двинулся на Рорка.
Сын Рутгера ждал. Черный рыцарь был слишком опасным противником, чтобы пытаться навязывать ему свой бой. Для ослабленного и уставшего Рорка любая оплошность закончится смертью, это очевидно.
Эйнгард опять развел руки в стороны, точно раскрывал для противника братские объятия. А потом бросился вперед. Рорк успел отразить молниеносный удар меча, направленный в пах – окажись он менее проворным, клинок перерубил бы бедренную артерию, и поединок закончился бы на первом выпаде Эйнгарда. Одновременно юноша каким-то чудом избежал разящего удара в голову. Эйнгард черной тенью метнулся в сторону и вновь замер, будто сгусток Мрака, готовя новую атаку.
Так вот в чем сила Черного ансгримца. Он одинаково хорошо владеет обеими руками, одновременно дерется и мечом, и клевцом, что не оставляет противнику никаких шансов. При этом Эйнгард движется быстро, изящно, легко, как танцор – или как гадюка с ее молниеносными бросками.
Меч и клевец сверкнули в лунном свете, Эйнгард пошел вперед. Рорк увернулся от удара клевцом, подставил меч под рубящий выпад сверху. Клинки лязгнули, просыпав искры. Эйнгард волчком пронесся в сторону, замер, подняв меч над головой, а клевец выставив вперед.
Рорк лихорадочно думал. У поверженных им ансгримцев он сумел найти слабые места. У Эйнгарда их не было. Он движется так быстро, что уследить за ним даже Рорку было сложно. Его черное вооружение не отражает света, в этой ночи он сам – Ночь. Он бьет сразу с двух рук. А главное – он свеж и полон сил, между тем как Рорк чувствует, что его сил надолго не хватит. И если Эйнгард атакует…
Эйнгард атаковал. На этот раз он обрушился на юношу всей своей мощью, показал все свое искусство. Поочередно орудуя своими мечом и клевцом, он буквально пролил на Рорка град ударов. Один из них пришелся в плечо: к счастью, кольчуга выдержала, но левая рука тут же онемела. Рорк, отбиваясь мечом, бросился бежать, увлекая противника за собой, к вершине холма.
Черный рыцарь не спешил. Он понял, что этот бой он выиграл. Норманн, так удививший его, обречен. Боги севера ему не помогут. Слишком много сил мальчишка отдал другим поединкам. Однако убивать его быстро Эйнгарду не хотелось. Он должен насладиться этой победой. Ведь проклятый сопляк отнял жизни у шести его товарищей. Убивать такого надо долго, чтобы помучился, гаденыш! Эйнгард дождался, пока норманн остановится, затем медленно двинулся на него, разведя руки.
У Рорка начало двоиться в глазах. Сердце сжалось от ледяного ужаса. Чернота шла на него. Ворон нес на крыльях его погибель. Чтобы прийти в себя, юноша с воплем ударил себя по ране на бедре. Боль ожгла его, прояснила сознание. Эйнгард остановился – в отличие от Рорка он с начала поединка не издавал ни звука.
– Иди сюда, погань ансгримская! – заорал Рорк, потрясая мечом.
Черный воин мелькнул сгустком мрака перед его глазами; лязгнула сталь о сталь, и короткая резкая боль пронзила левую руку Рорка. Кольчуга смягчила удар, но кровоточащий порез на предплечье не добавил Рорку сил и веры в победу.
Взор опять заволокло туманом. Это совсем плохо. Скоро, очень скоро сил не останется вовсе, и он лишится чувств, упадет в снег, чтобы истечь кровью или замерзнуть, если только Рыцарь-Ворон не захочет забрать в качестве трофея его голову.
– Проклятая ворона! – прохрипел Рорк. – Бей же!
Эйнгард опять сделал молниеносный бросок. Длинный порез появился на правой руке. Ансгримец забавлялся. Следующим выпадом он подрежет ногу. А потом…
У Рорка начались видения. Эйнгард уже не был человек – громадная черная птица сидела на куче трупов, посверкивая стальным клювом. Видимо, боги решили над ним посмеяться.
Рорк замотал головой, отгоняя мираж. Нет, не птица – Черный воин стоит в десяти шагах он него. Он уверен в победе, он уже торжествует. Нельзя доставить ему радость. Нельзя сдаваться. Не может сын Рутгера, сын Белого Волка умереть так бесславно. Надо показать ансгримцу, что викинг умирает с песней на губах. И Рорк хриплым, прерывающимся голосом запел: