Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера
Шрифт:
А вот хренушки – по-другому! Помните анекдот: «В этом году, как в прошлом и позапрошлом, на конкурсе технических возбудителей для женщин снова с большим отрывом победил «шестисотый мерседес»».
Так что нечего на девочку бочку катить. Мой браслетик по здешнему курсу на «мерс» вполне потянет. Так чем же я недоволен? Тем, что бедняга Эйвинд окончательно забыт, а моя любимая – теперь только моя? Или это от того, что Рунгерд теперь – не моя? Так тут мой собственный выбор. Или я настолько циничен, что хочу сохранить и ту и другую?
Но я почему-то загрустил. И энергичней заработал ногами.
Красиво здесь всё-таки… Заснеженный лес, ослепительно-белые поля, чудесный вид на замерзший фьорд…
А дома меня ждали. Пока я заезжал в усадьбу Рунгерд, ее сынок вместе со стариной Стюрмиром двинулись прямо ко мне. Они очень удивились, не обнаружив хозяина, но не расстроились и не забеспокоились. Не расстроились, потому что немедленно принялись за уничтожение моего пива, а не забеспокоились, потому что разумно предположили, что с таким удачливым хускарлом, как я, ничего случиться не может.
Так что гости мои не скучали и скучать не собирались.
Когда я прибыл, они как раз бросали кости: кому первому укладывать Бетти на спинку.
Я их остро разочаровал, заявив, что моя рабыня не входит в пакет «всё включено».
Стюрмир немедленно оповестил мир, что он думает по поводу моей жадности, и вернулся к пиву, а Медвежонок отвел меня в сторонку и потребовал немедленного ответа: когда я наконец сделаю предложение его сестре?
– Давай не откладывай! Надо сыграть свадьбу до вика. А то убьют тебя – и даже сына не останется!
Подбодрил, ничего не скажешь.
– Да я не против… – промямлил я без особого энтузиазма.
Свартхёвди удивленно воззрился на меня. Он полагал, что я «чисто конкретно» влюблен в его сестричку.
– Эй! Побратим! Есть кто-то, о ком я не знаю? Ну-ка выкладывай!
И что мне сказать? Что его сестричка слишком меркантильна? Ну так это по его понятиям – достоинство, и немалое.
Или рассказать о моем романе с его матушкой? Держи карман шире!
– Так это… – проблеял я. – Свадебный дар…
Медвежонок решительно махнул рукой, отметая финансовые проблемы.
– Пусть будет так. Когда отец Эйвинда потребует обратно свадебный дар, ты его вернешь из собственных средств. А пока будем считать, что это и есть твой дар! – решительно заявил он.
– Не уверен, что твоя сестричка согласилась бы с таким раскладом, – заметил я, решив до времени помалкивать о том, что дар этот, собственно, уже вручен.
– Кого волнует ее согласие! – проворчал Свартхёвди. – Я – старший в семье!
С этим тезисом можно было бы поспорить, но я не стал.
– Ее согласие волнует меня!
– Братец! – Медвежонок облапил меня и обдал мощным пивным выхлопом. – Моя сестренка только о тебе и мечтает, с тех пор как тебя увидела!
– А как же Эйвинд?
Свартхёвди
– Ей лестно было бы выйти замуж за ярла и сына конунга! Вдобавок он был таким красавчиком, а ты – сущий урод. Но… – Медвежонок ухмыльнулся во всю пасть. – Любовь зла. И козлы этим пользуются.
Это была моя поговорка. Вернее, базовый вариант насчет «полюбишь и козла» принадлежал варягам. Причем в позитивном смысле: козел здесь – символ сексуальной мощи. Третий после жеребца и быка. Но мой вариант норманам тоже понравился.
– Хватит! – буркнул я. – Гудрун мне по нраву, но кто знает: буду ли я жив послезавтра.
– Это еще почему?
Я не стал скрывать: поведал про тролля. Или, как вариант, троллиху.
Честно говоря, я ожидал, что Медвежонок воспрянет и пожелает присоединиться к нам.
Не-а. Не воспрял. Отпустил пару грязных шуток насчет межвидового совокупления, а потом, уже серьезно, сообщил мне, что я – дурень.
– Ну зачем ты влез? Тебе что, великанша милей моей сестрички? Пусть бы Полбочки ее ублажал…
– С нами ведь твоя матушка идет, – напомнил я. – За нее ты не беспокоишься?
– С чего бы? Ей йотунша точно ничего не сделает. Она ж женщина, тем более – вёльва. Послушай, брат, мой совет: увидишь великаншу – беги со всех ног. От йотунши тебе не удрать, потому что бегаешь ты скверно. Однако Хегин бегает еще хуже. Глядишь, она его сцапает и за тобой гнаться не станет.
– Не пойдешь, значит? Боишься, что не справишься?
– Я – берсерк! – гордо заявил Медвежонок. – Но не дурак. Если увижу великана или, хуже того, великаншу, в драку без нужды не полезу. Убить йотуна можно. Ты да я да Стюрмир, пожалуй, сумели бы. Но за убитого великана придет мстить вся его родня.
И наступит день, когда ты уснешь на скамье в своем доме, а проснешься в йотуновом желудке. Слыхал историю про Гренделя, Пчелиного Волка [100] и конунга Хродгара?
100
Беовульф – Пчелиный Волк, то есть одно из прозвищ медведя.
Я кивнул. Смотрел в свое время и кино, и анимашку.
– Так вот, Пчелиный Волк, он тоже был берсерком. И с йотуном Гренделем он справился. Но от мести Гренделевой родни это его не спасло. Так-то, старший братец! Расскажешь потом, хорошее ли пиво варит йотунша. А я пока попью твоего! – Хлопнул меня по спине и отправился уничтожать мой, вернее Хавчика, стратегический резерв спиртного.
А я сел на бревнышко и задумался. Но ни одна путная мысль ко мне так и не пришла.
Тогда я выкинул проблему из головы, встал и пошел пить пиво и петь песни. То есть наслаждаться тем, что каждый настоящий норман почитает истинным счастьем.