Сага об Одде Стреле
Шрифт:
Нэвраманн сказал тогда:
— Не может быть, чтобы я был более неуклюж, чем вы. Дайте сюда лук, я тоже хочу попробовать.
Вот они так и сделали. Одд натянул лук, и они предупреждали, чтобы он не сломал его, но он тянул стрелу до наконечника [25] и разломал лук на две части.
— Ты плохо сейчас сделал, — сказали они, — и для нас это большое горе. Теперь нет никакой надежды, чтобы мы сегодня подстрелили зверя.
— Надежда ещё не потеряна, — сказал он. — Как вам кажется, мой посох похож на
25
Имеется в виду, что лук не выдержал, когда его натянули на всю длину стрелы.
— Да, — сказали они, — это нам чрезвычайно любопытно.
— Тогда расстелите свои плащи, и я вытряхну то, что в нём.
Так они и сделали, а он вытряхнул на плащи то, что в нём было. Затем он схватил свой лук, положил стрелу на тетиву и выстрелил над головами всех охотившихся людей. Весь день он занимался только тем, что стрелял зверей, которые бежали перед Сигурдом и Сьольвом. Он расстрелял все свои стрелы, кроме шести: каменных стрел старика и «Даров Гусира». За день он ни разу не промахнулся, а братья бежали рядом с ним и находили очень забавным смотреть на то, как он стреляет.
А вечером, когда люди пришли домой, и все стрелы положили на стол перед конунгом, каждый человек пометил свои стрелы, и конунг должен был увидеть, сколько зверей убил каждый в течение дня.
Теперь братья сказали:
— Подойди, Нэвраманн, к своим стрелам, они, должно быть, лежат на столе перед конунгом.
— Идите вы, — сказал он, — и заявите, что это ваши стрелы.
— Это нам не поможет, — сказали они, — потому что конунг знает наши умения и что мы стреляем хуже, чем остальные.
— Тогда пойдём все вместе, — сказал он. Вот они предстали перед конунгом.
Теперь Нэвраманн взял слово:
— Здесь стрелы, которые принадлежат нам с товарищами.
Конунг оглядел его и сказал:
— Ты великий лучник.
— Да, государь, — сказал он, — ибо я более всего привычен стрелять зверей и птиц себе на пропитание.
И после этого люди пошли на свои места. Вот прошло время.
26. Одд соревнуется в умениях с дружинниками
Как-то вечером, когда конунг удалился почивать, Сигурд и Сьольв поднялись, подошли каждый со своим рогом и предложили выпить их братьям, Оттару и Ингьяльду. И когда те выпили, они подошли с двумя другими, и те взяли их и выпили снова.
Тогда Сьольв сказал:
— Этот ваш товарищ, он всегда лежит?
— Да, — сказали они, — это ему больше нравится, чем напиваться до беспамятства, как делаем мы.
Тогда Сьольв сказал:
— Искусный ли он стрелок?
— Да, — сказали они, — он одарён в этом так же, как и в прочем.
— Выстрелит ли он так же далеко, как мы оба? — сказал Сьольв.
— Мы считаем, — сказали они, — что он выстрелит гораздо дальше и сильнее.
— Давайте поспорим об этом, — сказал Сьольв, — мы поставим кольцо, которое весит полмарки [26] ,
Было объявлено, что конунг и его дочь будут присутствовать и посмотрят на их стрельбу, и они должны будут сперва взять кольца и затем отдать тому, кто станет их новым владельцем, и потом они побились о заклад. Они спали до утра. А утром, когда братья проснулись, им пришло на ум, что их заклад был не очень разумен, но им пришлось рассказать об этом Нэвраманну.
26
Марка — мера веса, в Скандинавии в различное время варьировалась от 210 до 250 г. Речь, как и большинстве случаев в cагах, идёт о кольце-запястье.
— Мне ваш заклад кажется совсем безнадёжным, — сказал он, — поскольку хоть я и могу стрелять зверей, это имеет малое значение по сравнению с тем, что нужно состязаться с такими лучниками, но всё же я всячески постараюсь, чтобы вы получили поставленные вами в заклад деньги.
Тут люди начали пить, и после пира все вышли на двор, и конунг захотел посмотреть стрельбу. Вот Сигурд вышел вперёд и пустил стрелу как можно дальше, и там воткнули шест, и Сьольв пошёл туда, где было отмечено. Затем в землю воткнули древко копья и на него положили золотую тавлею, и Сьольв выстрелом сбил шашку оттуда, и все решили, что это хороший выстрел, и сказали, что Нэвраманну не нужно и пробовать.
— Часто удача приходит, когда и не ждёшь, — ответил Нэвраманн, — и нужно, конечно, попробовать.
Тут Нэвраманн вышел и выпустил первую стрелу, став там, где стоял Сигурд. Он выстрелил вверх в небо, так что стрелы долго не было видно, но всё же она упала там, где лежала тавлея, и вонзилась в её середину и затем в древко копья так, что она совершенно не сдвинулась.
— Хотя в первый раз был хороший выстрел, — сказал конунг, — сейчас выстрел был гораздо лучше, и я могу сказать, что никогда не видел выстрела столь прекрасного.
Теперь Нэвраманн взял другую стрелу и выстрелил так далеко, что никто не увидел, куда она попала, и теперь единогласно решили, что состязание выиграно. После этого люди пришли домой, и братья получили кольцо. Они принесли его Нэвраманну. Он сказал, что при таких обстоятельствах не хочет их денег.
Вот прошло несколько дней, и одним вечером, когда конунг ушёл, Сигурд и Сьольв снова подошли каждый со своим рогом и предложили их Оттару и Ингьяльду. Те выпили. Затем они принесли им другие два.
Тогда Сьольв сказал:
— Нэвраманн всё лежит и не пьёт.
— Он, должно быть, лучше во всём воспитан, чем ты, — сказал Ингьяльд.
— А я вот догадываюсь, — сказал Сьольв, — что он, наверное, редко сидел на пиру с мужами отважными, а чаще жил под открытым небом в лесу с бедняками. Хорошо ли он плавает?
— Мы считаем, что он равно одарён почти во всех искусствах, которые существуют, — сказали они, — и думается нам, что он достаточно хорошо плавает.
— Лучше ли он один плавает, чем мы оба?