Саги зала щитов. Кюна волчица. Книга первая
Шрифт:
Первым что достигло слуха Сольвейг, так это был звон стали, где-то впереди. Ни с чем несравнимый звук боя, вынудивший воительницу, бредущую по хорошо вычищенной тропе прорезающий предгорный лес ускорить шаг. Несмотря на все свои ухищрения, кровавая кройщица так и не смогла выжать из гнома Фиральдера, хоть пары слов касательно Адульва и вестницы скорби. Гном задери его ётуны да наплюй предки в бороду, упрямо держал рот на замке, оставив Хортдоттир с носом, только сильнее обозлив, сама, мол, у них и выспрашивай. Как она и поступила, спешно пока не иссякла решимость, покинув городище. И вот кровавая кройщица приближалась к одинокой избушке ныне излюбленного места её беспутного родича.
По мере приближения звон становился отчетливее
На белоокой жрице не-было привычной меховой одежды её сменили кожаные штаны с высокими меховыми сапогами да подбитая мехом безрукавка на голое тело. Белоснежные волосы и те были убраны в высокий хвост неизменным оставался только рунический обруч с чёрным камнем посреди чела. Помощница смерти плавно, словно и не ступая, грациозно перемещалась, вращая в жилистых бледных руках свой необычный клинок когтистой гарды что, не зная промедлений, мелькал в череде молниеносных уколов и размашистых выпадов едва не задевающих маленького ярла.
Вместе с ней в этом завораживающим танце слился и Адульв. Обнаженный, по пояс, лоснящийся потом мальчик, чье тело начинало вперёд возраста крепнуть мышцами. Вертелся ужом, принимая удары на чудное оружие, виденное Сольвейг впервые, «ох и схватит она за бороду Бруни, когда вернется!» в виде двух кованых когтей, идущих словно продолжение руки по обе стороны ладони на рукояти как у тычкового ножа, зажатой в левой руке.
Когти, перехватив очередной выпад жрицы, отвадили сталь тонкого меча в сторону и мальчуган едва не распорол противнице живот длинным размашистым выпадом кривым кинжалом Бруни зажатым в правой руке. Но был отброшен даже со стороны чувствительным пинком под рёбра. Упав, Адульв без промедления вскочил обратно на ноги, да но как! Просто сжавшись и оттолкнувшись от снега спиной. Кровавая кройщица смотревшая на происходящее, стоя чуть по одаль, только что и смогла рот раскрыть, запоминая про себя уж больно приглянувшееся движение. Но это как оказалась, были только цветочки.
Не раз и не два Сольвейг поминала странную насечку, виденную на клинке вестницы скорби и вот сейчас ей довелось лицезреть что клинок, вышедший из-под молота цвергов ровно как и её близнецы тайно от прочих заимевшие имена Фенрир и Гарм, был куда как смертоноснее подарка Фиральдера и Бруни.
Адульв увидев расстояние, разделявшее теперь его и противницу тихо, но мощно выругался. Сделав ещё один маленький шажок назад, помощница смерти, расцвела полнившимся темного торжества оскалом. Пару раз, словно примеряясь, широко крутанула она пред собой клинком. Два обычных замаха, а на третий, не иначе заговорённый меч, разбившись на множество отдельных лезвий, связанных меж собой не толще детского мизинца цепью, ровно кнут стеганул по месту, где еще мгновение назад, подобравшись, стоял маленький ярл. Адульв совался влево, растянувшись в длинном кувырке, затем вправо в замысловатом пируэте. Следом, избегая ужасно свистящего кнута, он подпрыгнул, сильно поджав ноги пропустив под собой чудное лезвие. Вестница, хлеща своим мечом из стороны в сторону, гоняла мальчишку, словно потешного бельчонка, покуда меж неё и маленьким ярлом бесцеремонно прервав неравный учебный бой, не вонзился глубоко засев в мерзлой покрытой снегом земле клинок метко запущенный рукою Сольвейг.
– Охолонитесь поединщики разговор есть, пришло время ответов. – Хортдоттир пробуравила обоих твёрдым взором, для себя воинской привычкой запомнив все виденные странности боя, не ровен час придется скрестить клинки с помощницей смерти.
– А созрела наконец. – глубокомысленно заметила вестница, чей меч звякнув в долю мгновения собрался воедино, сызнова становясь обычным клинком.
– Ага ещё как! Покуда за тобой родич концы подчищала. – гневно сведённые брови превратили задетый шрамом глаз Хортдоттир в узкую щелочку что пригвоздила Адульва к земле. – Коли взялся руки чужой кровью обагрять, то доводи дело до конца не оставляя следов а уж тем паче свидетелей.
– Какой такой кровью? Не слышал про такое, я весь вчерашний день ровно как и ночь здесь провёл. – попытался придать себе невозмутимый вид маленький ярл. Но чтобы не произошло с этим чудным ребёнком, во время его странного сна, как бы сильно он не изменился, одно оставалось неизменным, не умел он лгать. Тем более под пристальным взором названной тётки.
– Значит не ты ночью, как тать чужую курицу уволочивший, по Лёствёртским закоулкам хоронился? И уж точно не ты кинжалом подружки своей. – Сольвейг кивнула в сторону помощницы смерти. – Приметным таким глазёнки Олаву выколупывал. Уж не знаю, каким сейдом вы вернули девчонке зрение, но я рада за неё! Вот только почему не добил а? Тебя крысёныш спрашиваю, не озаботься этим я, доживи клятый пропойца до утра во, ославил бы род наш, язык, то у него на месте был! – выпалила чуть не криком кровавая кройщица, чей суровый вид переняла и жрица Хель, тоже уставившись на мальчика многозначительно подняв бровь.
– Хватит с меня тайн и недомолвок, все поведаете!
– Долгим рассказ выйдет. – чуть не в унисон ответила вестница скорби вместе с маленьким родичем Сольвейг, двинувшись к избушке.
Семьдесят воинов и дев щита оружных и облаченных в брони, прибиваемые тяжестью ломящихся припасом дорожных мешков жавших меж лопаток разношерстные плащи, довольно скалились улыбками. Одна четвертая фьордфьелькского хирда за компанию с десятком берсерков возглавляемых манбьёрном Агвидом и восемью бывалыми охотниками, набранными лично кюной, выступили в путь. Покидая родное городище третьего дня после судьбоносного разговора Сольвейг и ныне советника Вагни. Под громкие напутственные крики остальных жителей отряженный правительницей отряд проходил через врата, устремляясь навстречу славе, добычи и пению дочерей Одина дев битв. Полнясь ожиданием небывалого приключения замышленного неистовой правительницей.
Впереди легко и непринужденно, словно избавившись от невиданной ноши возглавив длинную лыжную колонну, волочившую пару добротных груженых саней, бежала, торя новую лыжню Сольвейг. Цепкий взор голубых глаз взирающих из-под костяной личины клёпанного шелома, углядел Адульва и вестницу скорби со своей зверюгой вышедших из подлеска на развилку дорог ныне санных путей начинающуюся чуть по одаль врат городища. Названый племянник приветственно поднял руку, а помощница смерти чуть одобрительно кивнула, более меж ними не-было тайн, что не могло не радовать сердце Хортдоттир, ровно отбивающее ритм под кольчужно-кожаной бранёй покрытой плащом волчьего меха.
Переведя взгляд, кровавая кройщица оглядела высившиеся в дали заснеженные предгорья, местами поросшие лесами вдоль который и пройдёт большая часть пути. Давно пора опробовать в настоящем деле справные клинки близнецы с волчьими оголовками, чья тяжесть оттягивала с обоих боков пояс. Истинное её правление зародилось именно сегодня, когда все до единого фьордфьёлькцы поддержали казавшийся сумасшествием план.
Но, как и любое храбро затеянное людскими умами дело, вершиться оно в первую очередь волею Асов, да трёх норн, что ткут свои полотнища у корней Игдрасиля, плюя на замыслы смертных. Отряд, возглавляемый Сольвейг, не прошел и половину намеченного за день пути, палаточным лагерям встав в одном из ущелий крепкими скальными стенами хоронясь от непогоды. Зима хоть и теряющая хватку сумела всё же в очередной раз порадовать своим неугомонным злым нравом, и уже ближе к полудню погожий денёк обратился в сущий кошмар, навеянный сильной метелью с сырым снегом, начисто лишив отряд способности перемещаться. Но это была лишь первая спица вставленная пряхой Верданди, второй оказалась бурая шкура шатуна, что порвал одного из разведчиков.