Сахар на обветренных губах
Шрифт:
Понимаю их. Я тоже частенько пыталась убежать из школы сразу после звонка и как можно быстрее, чтобы мне в нагрузку не упало какое-нибудь новое задание от учителей.
Я смотрела на главную дверь, которая почти не закрывалась из-за потока учеников. Среди девочек выглядывала Катю.
И вот, она, наконец, показалась. И тоже в куртке, которую не застегнула. С шапкой в руке и широко распахнутыми глазами, полными надежды найти меня.
Я подняла руку и махнула, привлекая её внимание.
Даже с расстояние
Махнув в ответ, сестренка сбежала по ступенькам вниз и врезалась меня на всей скорости, крепко обняв за талию.
— А я уже подумала, что ты не придёшь, — Катя с глазами на мокром месте заглянула мне в лицо.
Сердце болезненно сжалось. Она даже не представляет, насколько сильно я хочу забрать её себе.
— Как я могла не прийти? Я же обещала, — улыбнулась я сестренке и, взяв из её руки тонкую шапку, надела ей на голову, поправив тонкие косички. — Ну, что? Идём ко мне в гости?
— Конечно!
— У нас есть целых четыре часа.
— Ого! Круто! Я маме ничего не говорила, — тут же добавила Катя, когда я взяла её за руку и повела к автобусной остановке.
— А она что-нибудь говорила? — поинтересовалась я аккуратно.
— Нет. Она со мной не разговаривает. У неё по утрам сильно голова болит.
— Ясно, — вздохнула я, стараясь хотя бы пока я рядом с Катей потушить злость, вспыхивающую каждый раз в груди, стоит мне вспомнить мать. — Ну, рассказывай, Катюха, что нового в школе?
Я старалась поговорить с Катей обо всём, охватить все темы, касающиеся неё. И, если поначалу она отвечала расплывчато, будто ничего интересного нет, то уже на походе к дому, где я снимаю квартиру, она смогла расслабиться и разговорилась.
Меня радовало, что хоть в школе у неё всё стабильно хорошо. К слову, никто из одноклассников не тычет в неё пальцем за то, что её отец — убийца, севший недавно в тюрьму. Либо они ещё не знают, либо пока не понимают, как ту информацию повернуть в сторону оскорблений.
В любом случае, насчет школы я пока могут быть спокойной.
Катя с неподдельным восторгом разглядывала дом, в который мы вошли. Восхищенно вздыхала, войдя в подъезд, а затем в лифт. А когда мы вошли в квартиру, она и вовсе уронила челюсть на пол и, наверное, перестала моргать.
— Ого! — только и слышала я, вытаскивая из рюкзака недавние покупки, пока Катя осторожно ходила по квартире, боясь к чему-либо прикоснуться. — Это всё твоё?!
— Не совсем, — усмехнулась я. — Это моё только на ближайший месяц. Пока что. Так что со всем нужно обращаться аккуратно.
— Офигеть! — выдохнула Катя и аккуратно присела на край диванчика, где касалась цветных подушек кончиками пальцев. — Как всё красиво здесь! Как из кино!
— Ага, мне тоже нравится, — ответила я с улыбкой и достала
— Круто! — Катя сразу отвалилась на мягкий подушки и раскинула руки в стороны. Подняла взгляд вверх и открыла рот в изумлении, увидев причудливой формы светильники над собой. — Вау!
Наверное, хозяйка видела примерно ту же реакцию от меня, когда я пришла смотреть её квартиру.
Пока Катя ходила по квартире, разглядывая все детали, я успела разогреть суп и сделать нарезку на небольшие блюдца из овощей, сыра и колбасы.
— Давай покушаем, — позвала я сестру, когда стол был готов.
— Как в ресторане, — сказала Катя, усевшись напротив меня. Зачерпнула полную ложку супа и отправила её содержимое в рот. — М-м-м! Наконец-то нормальный суп! Мама какую-то фигню варит. А позавчера у неё вообще пригорел суп. Как суп может пригореть, вообще?!
— Видимо, у мамы как-то получилось, — хмыкнула я. — Ты кушай-кушай. Если захочешь добавки, всё есть.
— У тебя тут так красиво! Можно я поживу у тебя? Вдруг мама разрешит.
— Вряд ли мама разрешит, — настроение моё резко покатилось в пропасть. — Ты же видишь, как мы с ней теперь общаемся. Пока она злится она меня, она может только запретить мне с тобой общаться. Поэтому предлагаю пока не говорить ей о наших планах, а потом я что-нибудь придумаю.
— Ладно, — выронила Катя с грустью в голосе.
Сестрёнка хорошо поела, а потом уже безо всякого стеснения завалилась с разбегу на кровать.
Я в это время убрала со стола, помыла посуду, а потом мы с ней включили телевизор и просто смотрели мультики, по которым Катя соскучилась.
Мать всё так же не разрешает ей выходить из комнаты и тем более не пускает к телевизору хоть на короткие двадцать минут, которые длится серия её мультика.
Между делом мы болтали обо всём. Я, наконец-то, смогла пообнимать сестру столько, сколько мне хотелось, не боясь, что кто-то ворвётся в комнату и прикажет нам разбежаться по разным углам.
— А если папу выпустят из тюрьмы прямо сейчас, или он сбежит? — спросила вдруг Катя. — Он же, наверное, злится на тебя? Вдруг, он найдёт тебя и опять изобьёт?
Она буквально озвучила вслух все мои потаенные страхи. Конечно, я не могла не думать о том, что однажды случится подобное. Иногда даже оглядывалась на улице, будто почуяв преследование. Но всё это не больше, чем паранойя и глубинный страх, который не ушёл мгновенно, стоило судье огласить приговор.
Разумеется, мне немного страшно. Но, наверное, каждая жертва в глубине души боится, что всё случившееся с ней однажды может повториться. А здесь мотивом будет служить уже не просто злость, а жажда мести — что в разы страшнее.