Сахар со стеклом

Малиновская Маша

И после всего этого его сын смеет говорить, что моя мама – содержанка? Словарь ему толковый, что ли, подарить, чтобы значения слов посмотрел. И, думаю, мама может позволить себе купить для дочери несколько вещей.

Сделав такие выводы, я немного расслабилась и затолкала злобно брошенные слова новоявленного братца в дальний уголок своего мозга, туда, где ютились неуверенность в себе, время от времени выползая и отравляя моё существование.

Комната мне понравилась. Не сильно большая, но куда просторнее той, которую я занимала в квартире тёти. Вполне уютная. Стены выкрашены в цвет кофе с молоком –

спокойный и приятный. Потолок белый, мебель тоже светлая, она занимала полностью всю стену. В ней и шкаф, и книжные полки, и открытые полочки со всякими безделушками. Возле окна стоял стол, на нём ноутбук. Тоже молочного цвета. У другой стены комод, над ним большая плазма. И весь этот органичный ансамбль дополняли мягкий бежевый ковёр и тонкие гардины в тон ему. Кровать большая, на ней хватило бы места как минимум троим, а сверху пушистое покрывало. На покрывале сидел старенький коричневый медведь – моя детская игрушка, которую мама забрала с собой, сказав мне, что он будет вытирать её слёзы, когда она будет скучать по мне. Мама сохранила его, а я почувствовала, как любовь к ней тёплым чувством разлилась внутри.

Посреди комнаты стояли два моих не особо объёмных чемодана, ожидая, пока я разберу их.

Я медленно обошла комнату, пытаюсь привыкнуть к мысли, что она теперь моя. Потом выудила из чемодана домашний костюм и переоделась. Так лучше. Привычнее и спокойнее, когда на мне мои любимые шорты и майка с изображением мультяшной русалочки. Ну а что? Пусть мне и восемнадцать, но я не прочь иногда посмотреть серию-другую.

* * *

С чемоданами я разобралась быстро. Теперь привычные вещи обрели новые места. Несмотря на весьма прохладный приём от сводного брата, в душе сейчас я ощущала радость. Мы с мамой теперь вместе, она снова влюблена и, кажется, вполне себе счастлива. И мне так не хочется омрачать ей это счастье.

Думаю, что стоит попробовать ещё раз. Может, Виктор прав, и Алексей свыкнется. Его можно понять, ведь в его привычную жизнь вторглись чужие люди. Сначала мама, теперь и я. А ещё он, наверное, хотел бы, чтобы его родители были вместе – я слышала, как он упомянул о своей матери. К тому же, он просто не знает меня, возможно, если мы познакомимся ближе, то даже найдём что-то общее в увлечениях или взглядах на жизнь.

И я решила пойти к нему и попробовать переиграть наше знакомство.

Глава 4

Я подошла к двери комнаты Алексея и остановилась в нерешительности. В том, что именно за этой дверью его комната, меня убедили тихие мелодичные переливы гитары. Ноги налились свинцом и будто приросли к полу. Затаив дыхание, я негромко постучала, но в ответ ничего не произошло. Постучала ещё раз и снова осталась без ответа.

Может, развернуться и уйти? Особо смелой я никогда не была, а теперь так и вовсе сердце колотилось как полоумное.

Ну в самом деле, что произойдёт? В крайнем случае, скривит своё красивое лицо и снова волком посмотрит.

Ладно, решила войти. Не голым же он на гитаре играет, значит, ничего страшного. Я повернула ручку и аккуратно приоткрыла дверь. Алексей сидел на кровати, поджав под себя одну ногу и увлечённо перебирал струны.

Обратила внимание на сильные руки, бережно удерживающие

инструмент, крепкие запястья, на одном часы, на другом – кожаный верёвочный браслет. Длинные, по-мужски красивые пальцы едва касались струн, извлекая нежную печальную мелодию. Я заслушалась, но вспомнила, зачем пришла. Кажется, что он не заметил меня даже.

– Кхм… – попыталась привлечь к себе внимание, – Привет.

Гитара издала нестройный звук, когда пальцы парня от неожиданности соскользнули со струн, а сам он поднял на меня изумлённый взгляд, будто я нечто столь диковинное, что крайне сложно представить воочию.

– Извини, не хотела тебя испугать, – смутилась я. – Слушай, Алёш, я тут подумала… – слова застревали, продираясь по горлу, – мы с тобой как-то неправильно начали.

Алексей отложил гитару в сторону и с интересом посмотрел на меня. На лице ни призрения, ни злости. Это придало мне уверенности, и я сделала ещё несколько шагов вглубь комнаты.

– Может, попробуем познакомиться поближе.

Я замерла, ожидая его реакции.

Он же ответил не сразу. Продолжал сидеть, изучая меня взглядом. Лицо непроницаемо – не понять, о чём он думает.

– Ну давай попробуем, – Алексей откинулся спиной на стену и сложил руки на груди, как тогда, когда я только вошла в дом, – раздевайся.

Сначала я подумала, что мне показалось. Даже не сразу вникла в слова, хотя всё прекрасно расслышала.

– Ч-то? Зачем это?

– Раздевайся говорю, бестолочь, – парень кивнул на постель рядом с собой, – будем знакомиться поближе. А ты хотела о любимых блюдах или о сериалах поболтать?

Обидное слово ударило пощёчиной. Я шокировано моргнула.

Ну и сволочь же этот Шевцов! И я не успела опомниться, как Алексей, грациозно оттолкнувшись руками от постели, в три шага преодолел расстояние между нами. Я вскрикнула от боли, но больше от неожиданности и унижения, когда он зажал в кулак мои волосы, собранные в хвост, и приблизил своё лицо к моему.

– Ещё раз назовёшь меня Алёшей – я тебе ноги переломаю, – тихо проговорил, даже скорее прошипел. – Вообще не обращайся ко мне, и чтобы ноги твоей в моей комнате не было. Кивни, если поняла, бестолочь.

Я смотрела в его лицо расширенными от страха глазами и верила каждому слову, с ужасом понимая, что этот тип способен на подобное. И лишь когда Шевцов, не дождавшись ответа, сильнее сжал кулак, я затолкнула гордость поглубже и коротко кивнула.

Алексей разжал ладонь, с омерзение вытер её о футболку и засунул в карманы брюк.

– А теперь пошла вон, – негромко проговорил он.

И даже не скажи он последней фразы, меня бы и так как ветром сдуло из этой чёртовой комнаты, подальше от такого братца.

Вздохнуть свободнее я смогла только тогда, когда захлопнула дверь своей комнаты и закрыла её на замок. Сползла вниз, дыша словно после скоростного забега в пять километров. Рыдания рвались наружу, и я зажала рот рукой – не хватало ещё, чтобы мама или Виктор Андреевич услышали.

На негнущихся ногах добрела до постели и упала лицом в подушку, уже не сдерживая слёз.

В какой кошмар я попала? Что вообще это было? Ещё никто и никогда не обращался так со мной, и тем обиднее, что я ничем такое не заслужила! Я ведь всего лишь хотела подружиться, а он…