Саид 2. Над пропастью
Шрифт:
Одёрнув руку, прямо в куртке свалился рядом. Даже если сейчас с потолка ебанёт молния Наде в голову, и случится чудо – она позволит ему залезть на себя, то он всё равно ни на что не способен. Ноет простреленная бочина, и вискарь подействовал как-то слишком расслабляюще. Вздремнуть бы.
Закрыл глаза, а кукла Надя заворочалась, что-то простонала. Прислушался и, ни хрена не поняв, обхватил её за талию рукой, прижимая к себе.
***
Повернувшись
Медленно повернулась, и грудную клетку разорвало от боли. Саид…
Он лежал с закрытыми глазами, а на белой рубашке в районе груди расползалось алое пятно. В руке был зажат пистолет, а у кровати, прямо над Саидом, возвышался его отец. Он смотрел на меня. Ненавидящим, яростным взглядом пронзал насквозь.
— Это ты его убила, — голос Хаджиева старшего прозвучал необычайно громко, я скривилась от боли в висках.
— Нет… Не я. Я не убивала! — закричала уже в пустоту, потому что отец Саида растворился в воздухе, словно его и не было.
— Как же не ты? Это же ты попросила его убить меня? Ты во всём виновата, Мышка… Тыыыы, — прозвучало позади, и я перевела взгляд на Шевцова, что всё с тем же жутким выражением лица медленно поднимался с кровати. Его голова с хрустом повернулась ко мне, а страшная улыбка стала ещё шире, такой, что я даже увидела его челюсти.
Внезапно горло сжало стальным обручем, и вместо крика из груди вырвался лишь хрип. Сзади меня схватили чьи-то руки, впиваясь пальцами в предплечья. Я точно знала, что это Саид. Чувствовала. Но его руки были чёрными и окровавленными, будто лапы какого-то чудовища.
— Ну-ну, Мышка, — пропел Шевцов своим уродливым ртом, хотя ни один мускул на лице не шевельнулся. Оно оставалось таким же неподвижным и тошнотворным, а голос походил на шипение змеи. — Не бойся. Сегодня я буду не один. Саид давно тебя хотел, я решил поделиться с ним. Как в старые добрые времена, помнишь?
А потом был Саид. Шевцов куда-то исчез, а Хаджиев, яростно рыча, вбивался между моих ног. Мне не было больно, я ничего не чувствовала, кроме сковывающего тело страха. Теперь Саид был обнажён и из чёрной, почему-то обугленной раны на его груди на меня капала кровь. Сначала капля за каплей, а затем потекла струйкой. Я пыталась зажать рану ладонями, но она становилась всё больше…
— Саид, — выдыхаю ему в губы, когда склоняется, чтобы поцеловать меня и… просыпаюсь.
Резко открыла глаза, выдохнула. И, увидев лежащего рядом Хаджиева, закричала во всё горло, вскакивая и падая на спину. Точно как во сне, отползла назад и ударилась о край тумбочки. Едва не свалилась с кровати, но рука Саида меня поймала и дёрнула назад.
— Не трогай! Не трогай меня! — заорала Хаджиеву в лицо, а тот цокнул языком.
— Уймись.
Я захлопнула рот, проглотила ком величиной с булыжник.
Вот так. Одного его слова было достаточно, чтобы я вернулась в реальность и осознала, как сейчас выгляжу… Как психопатка.
— Что ты снова делаешь в моей кровати, Саид? — голос дрожащий, жалкий и хриплый. Подозреваю, что и внешне я не «айс». Но от жутких сновидений до сих пор трясёт и колотит, собраться крайне трудно.
— Судя по тому, как ты кричала моё имя, снюсь тебе.
— А может, это был кошмар? — выдыхаю.
— О, нет. Тебе нравилось. Я слышал это по твоему голосу. В нём не было страха. Только страсть. Я даже почувствовал твой запах, как ты стала мокрой для меня. Приятно знать, что хотя бы в твоих снах у меня есть секс, — он улыбается, а я хватаюсь за эту улыбку, как утопающий за соломинку. Лишь бы стереть из памяти ту другую улыбку. Страшную, кошмарную.
— Тебе кто-то запрещает иметь секс? — выгнула бровь, ложась на подушку, закрывая глаза, потому что начала кружиться голова.
— Ты запрещаешь. Так расскажешь свой сон? В подробностях? — он с удовольствием послушал бы, не сомневаюсь.
— Ты меня изнасиловал. Так достаточно подробно? — прошептала, переворачиваясь на другой бок, но перед этим заметила, как его улыбка потускнела. Что такое, снова самолюбие величиной с Марс задело?
— Иногда мне этого хочется.
— Чего? Взять меня силой? — говорю с ним на автомате, а взглядом хаотично мечусь по знакомой комнате, цепляя и отмечая в памяти свои вещи. Здесь нет Шевцова. И не было. Он не лежал на моей кровати, не смотрел на меня своими белесыми глазами и не улыбался изуродованным ртом. Здесь только я.
И Саид.
Он приехал. Вернулся со встречи с Шевцовым…
— Да, — отвечает быстро, даже не задумываясь.
— В таком случае я вынуждена просить тебя слезть с моей кровати, — закрываю глаза.
Мне страшно. До одури страшно узнать, что там произошло… На встрече с Шевцовым. И Саид почему-то не торопился рассказывать. Вёл себя так непринуждённо, словно в магазин за семечками бегал.