Сакен Сейфуллин
Шрифт:
Товарищи с удивлением посмотрели на Сакена. Но ему неизвестно было — напечатана его статья или нет. И спросить у самого имама неудобно. Лучше уж отмолчаться, чтобы не оказаться в неудобном положении.
Пока Сакен был занят своими мыслями, имам спросил у Турганбека Байлина:
— А ты из каких краев?
Поведение имама окончательно сбило с толку Сакена. Обычно имамы, муллы указывали на кого-нибудь подбородком, а этот, как аульный казах, пальцем тычет…
— Раз вам нет дела до религии, значит, нужно просто развлечься. Не так давно я смотрел представление татар. Ничего плохого нет, если увлекаешься прекрасным.
— Ведь мы не знаем даже, с чего начать, — ответил было Сакен.
— А что же ты думаешь, люди с пеленок все знают? Лучше признайтесь, что нет у вас желания и нет у вас единства. Вместо того чтобы строить отдельные шалаши, не лучше ли веем вместе поставить один большой дом? Здесь, в Омске, вас, казахских джигитов, более ста, — сказал Шаймерден и, не попрощавшись, ушел.
Сакен все раздумывал над словами имама. Странный все же этот имам. Ведь обычно из уст человека религии никогда не услышишь ничего обыденного, житейского, а лишь: «В коране сказано так, в аят-хадисе [14] говорится этак».
14
Аят-хадис — «божье законоположение».
Сакен держал путь на базар. Туда приходили все шакирты в свободное от занятий время. Посмотреть, не приехал ли кто из аула. Полакомиться. Покупали вареное мясо, а то и свежее. Иногда даже целого барана в складчину. Потом шли к знакомому готовить мясо по-казахски.
Сакен поравнялся с Ныгыметом Нурмаковым. Отправились дальше вместе. Прошли по центру базара, подошли к мясному прилавку — никого нигде. Повернули в ту сторону, где обычно продают живой скот. Увидели: группа шакиртов толкует о чем-то между собой. Похоже, не могут решить, как поступить. Они тоже увидели Сакена и Ныгымета, обрадовались. Стали звать к себе.
Чернявый джигит объяснил Ныгымету суть дела:
— Хорошо, что вы подошли. Жирное нам не по карману, а тощее не устраивает. Вносите свои доли, есть куда пойти, — сказал и протянул руку.
— Ну что же, — согласились друзья.
Теперь предстояло не менее важное дело — выторговать приглянувшегося барана. Как по команде, окружили джигиты со всех сторон стоявшего с краю торговца. Собрались здесь и те, кто хотел посмотреть, как торгуются шакирты.
— Ну, аксакал, договоримся за два рубля семьдесят пять копеек?
— Нет, миленький. Три с полтиной. Нисколько не сбавлю.
— Значит, сколько сказал, столько и возьмешь?
— Что же, по-твоему, я приехал издалека, чтобы сбыть свой товар по дешевке?
Когда же были невеселы шакирты? Им интересно, как торгуется аксакал. И тот чернявый докучал ему, добавляя по копейке. Наконец сошлись на 3 рублях 30 копейках.
Итак, с каждого по тридцать копеек — все разом полезли в карманы. С веселым гамом повели барана прочь. Вручили барана знакомому. Сами расположились на пригорке возле дома. Стали ждать бишбармак. Тем временем завели беседу.
— Мухтар, — сказал Ныгымет чернявому джигиту, — мы ведь искали именно вас. Ты уже около четырех или пяти лет живешь в Омске. Многих знаешь, да и повидал немало. — И он рассказал
— Тебя интересует татарская организация «Гомуми»? [15] Я знаком кое с кем из этой группы. Но имей в виду, полиция не дает им покоя.
— Скажите, кто-нибудь из вас слышал, чтобы казахская молодежь имела свою организацию?
15
Гомуми — общество, объединение.
Никто не ответил Мухтару.
— Ни «Айкап», ни «Казах» [16] об этом не пишут, — вставил Магжан, стараясь показать свою осведомленность.
И снова все замолчали, прислушиваясь, как бурлит в казане бишбармак.
— Здесь нас немало, давайте для начала создадим группу в составе Мухтара, Сакена, Магжана, — предложил Ныгымет.
— А для чего?
— Чтобы потом эта группа создала нашу казахскую молодежную организацию.
16
«Казах» — газета, издававшаяся в городе Оренбурге буржуазными националистами (1913–1918 гг.).
— Хорошая мысль. Но я думаю, что Ныгымет тоже должен войти в эту группу.
— На том и порешили. Зато сколько споров, волнений вызвал вопрос, как назвать организацию. В предложениях не было недостатка: «Айна» («Зеркало»), «Игилик» («Доброе дело»), «Жастар кауымы» («Общество молодых»), «Котерил» («Поднимайся»), «Талап» («Стремление»), «Бирлик» («Единство»).
— А ведь имам прав, говоря, что у нас нет единства. «Где есть единство, там есть жизнь» — такова народная мудрость. Я поддерживаю название «Единство». Во-первых, оно более точно определяет те цели, ради которых мы объединяемся. А с другой стороны, пусть название это свидетельствует о том, что впредь у казахов возникнут и другие организации. Важно положить начало. — Сакен не был уверен, что выразил общие мысли.
Заговорил Магжан:
— Я не против, чтобы называть наше общество «Вирлик» или «Талап», «Игилик», — названия эти, бесспорно, очень хороши. Но все же думаю, что лучше было бы назвать «Айна». Зеркало отражает лицо человека. Это не то зеркало, в которое ежедневно по многу раз смотрится красавица. Я говорю о священном зеркале, в котором отражается внутренний мир людей. И это зеркало — мы. Год тому назад молодые казахи в Уфе горели желанием создать свою организацию «Талап». Нас было немного, и все равно единения мы так и не добились. — Магжан сказал об этом с горечью. Но его слушатели уловили иную мысль: «Я побывал во многих городах, многое повидал — не то, что вы».
— Абай всю свою жизнь осуждал казахов за отсутствие единства, взаимопонимания. Почему бы нам не осуществить его мечту! «Зеркало» найдем в любое время, если нам захочется полюбоваться собой, — съязвил Са-кен. Джигиты засмеялись. Магжан набычился, хотел ринуться в словесную драку, но его остановил Ныгымет.
— Мы еще ни о чем не договорились, но уже среди нас нет единства. Давайте поручим орггруппе выбрать самое подходящее из перечисленных здесь названий. О своем решении они сообщат, когда мы соберемся вместе. — Ныгымет вовремя притушил разгоревшиеся страсти.