Сакрополис. Маг без дара
Шрифт:
– Я и не собираюсь! – донесся изнутри гневный голос, по которому я понял, что леди на грани нервного срыва. А в таком состоянии можно сотворить что угодно. – Лучше уйти с честью, чем жить с позором!
– Надо же, – Вивьен скрестила руки на груди и смерила меня презрительным взором. – А мы уж думали, вы не появитесь.
Алина молча отвернулась, а Захар виновато пожал плечами – мол, такие дела.
– Виктория! – я подошел вплотную к двери. – Это ректор. Позволь мне войти.
– Зачем? Мы не собираемся выслушивать очередные увещевания! Тем более, из уст предателя!
– А что такого,
– Так говорите с порога!
– Я не могу орать на всю академию о том, что хочу сказать! – прорычал в ответ, и в трапезной воцарилась напряженная тишина.
Похоже, смутьяны советовались, и в конце концов признали мой довод логичным.
– Хорошо. Войдите. Но если войдет кто-либо еще – мы выпьем яд. И в этой клятве можете не сомневаться!
Я глубоко вдохнул, зачесал назад взмокшие волосы и открыл дверь. Студенты – те самые, что наотрез отказались присягать британцам, сидели за общим столом, как на тайной вечере, и держали в руках золоченые кубки. Запершись на засов, медленно подошел к бестолочам и занял свободную скамейку напротив. Окинул собравшихся хмурым взором и прошептал:
– Вы, млять, издеваетесь?
Крепкое словцо, которое меньше всего ждешь от благородного господина, возымело эффект холодного душа. Пребывающие в обреченном трансе юноши и девушки встрепенулись, а в блеклых глазах загорелись живые огоньки.
– Как это понимать? – набычилась запевала.
– Очень просто. Вы – мой единственный шанс на победу. Без вас я не одолею захватчиков, как бы ни старался. Только маги смогут вырваться из плена и освободить Сакрополис, и мне понадобится помощь каждого из вас. Если же сразу пять чародеев погибнут, враг получит слишком серьезное преимущество, и я не смогу никого спасти.
– Спасти? – хмыкнул хлыщ, что издевался над Бейкером. – Разве вы не заодно с тем выродком?
– Да, я выбрал постыдное рабство, а не доблестную смерть. Да, я подчинился и пошел на сотрудничество, но не по доброй воле и не от чистого сердца, а для того, чтобы выиграть время, собраться с силами и найти способ прогнать захватчиков. Потому что для меня важно не только собственное величие. На моих плечах не одна академия, но и весь город. Вы можете броситься в самоубийственный бой или выпить яду, но кто подумает о простых жителях? Кто защитит тех, у кого нет ни толики дара? Никто, кроме нас. Поэтому я и предпочел поступиться гордыней, чтобы впоследствии нанести скрытный удар в неожиданном месте.
– Прогнать? – тихо молвила незнакомая девушка в очках. – Вы же сами сказали, что на борьбу нет сил.
– Верно, прямую схватку мы не сдюжим, но сопротивление на этом не заканчивается. Скоро мы найдем способ избавиться от оккупантов, но для этого нужно сохранить максимум боеспособности.
– Но как? – продолжил наседать задира. – Их слишком много.
– О нет, приятель. Их много относительно нас. Но по сравнению с черноморским флотом – это вообще чепуха: размажут и не заметят. Наша главная задача – прорвать колдовскую блокаду и послать сигнал в штаб. И тогда под натиском имперской армады налетчикам придется отступить.
– И как это сделать? – уже спокойнее спросила Виктория.
– Пока не знаю. Но мне в любом случае понадобится как можно больше бойцов. Поэтому повторю – дулю за спину и клянитесь, в чем попросят. Присяга под принуждением не имеет никакой силы – это вам любой судья подтвердит. Хотите верьте, хотите нет, но я не собираюсь никого предавать. Я хочу сыграть в хитрую, а для этого придется на время забыть традиции и нравы. Ведь в конечном итоге, все страдания окупятся с лихвой. Вас будут чествовать как героев, и ни одна собака не вспомнит, что вы делали до победы. Подумайте об этом, – положил руки на стол ладонями вверх. – Нам всем есть что терять. Так давайте не лезть в петлю без толка и смысла.
Студенты замолчали – на этот раз дольше. Кто-то посматривал на меня с надеждой, явно не горя желанием расставаться с жизнью, но поддавшись давлению товарищей. Кто-то, наоборот, с сомнением – можно ли верить тому, кто сдался после первого же выстрела? Вика же не таясь сверлила жгучим взором, словно хотела проникнуть прямо в мозг и найти там истинный замысел. Когда же раздумья затянулись, одна из девушек предложила проголосовать:
– Давайте устроим свой собственный совет. Пусть рассудит большинство: поверить господину ректору или же пойти своим путем.
Ленин, блин, в юбке. Какой на хрен путь, если он заканчивается на дне ваших бокалов? Может, мои действия многие расценят как трусость, но уж лучше быть трусливым победителем, чем мертвым лузером.
– Я ему не верю, – проворчал хулиган, явно мстя за спасение «Пирожкова».
– А я бы дал шанс.
– Я тоже.
– Сомнительно как-то. Мечется туда-сюда, как бакен в шторм. Я против.
Голоса разделились, и решение осталось за главой этой шайки высокородных суицидников. Я напрягся, не отводя взгляда от жгучих карих глаз. Все слова сказаны, и последний камень на весы могло бросить что угодно – от мнимой нерешительности до показной бравады.
Но я верил в то, что говорил. И ни разу не покривил душой, когда раскрыл свой план – между прочим, сильно рискуя. Уж меня-то может сдать с потрохами любой из них и не почувствовать ничего, кроме злорадства. Похоже, Вике пришел на ум тот же довод, что в конечном итоге и склонил вердикт в мою пользу.
– Уж не знаю, что вы задумали, но прямо говорить нам о заговоре – показатель либо глупости, либо искренности. Я поверю вам, Матвей Алексеевич, но если увижу, как вы пресмыкаетесь перед этой мерзостью, если узнаю, что вы предали хотя бы одного из нас – вы горько пожалеете о своем вероломстве. А пока что мы заключим временный союз ради общей цели. Надеюсь, нам не придется об этом жалеть.
– Благодарю, – кивнул с улыбкой. – Вместе мы справимся с любой напастью.
Зачинщица нервно поклонилась и направилась к выходу, уводя за собой последователей. Я же остался сидеть на месте, словно приросши к лавке, и больше всего на свете мечтая пропустить стаканчик-другой, чтобы забыться крепким сном, а очнуться в совсем другом мире, где есть только одна война – война прекрасных полуголых эльфиек за мою постель. Однако на потных переговорах приключения не закончились – теперь на смену одиозным студиозисам пришли преподаватели и обступили меня плотным полукольцом.