Сакура и дуб (сборник)
Шрифт:
На пороге XXI века Япония вновь оказалась на перепутье. Ее «секретное оружие», важное слагаемое успеха послевоенного экономического чуда: семейственность, патриархальность в трудовых и деловых отношениях (за что японцы называют свою страну «кадзоку-кокка» – государство-семья) – все это оказалось устаревшим в постиндустриальном обществе.
Промышленная революция середины XVIII века в Англии изменила не только способ производства, но и образ жизни людей, характер их взаимоотношений, систему ценностей. Такие же принципиальные сдвиги сулит и информационно-технологическая революция на рубеже XXI века. Именно в силу своей самобытности Япония ощущает это особенно остро. Новая национальная цель – превратиться
Его стержнем, как уже отмечалось, служит экзаменационная система, основанная на конфуцианских принципах отбора чиновников в Древнем Китае. Суть ее – приучать людей запоминать, а не размышлять; поступать, как принято, а не искать самостоятельных решений; следовать традициям, а не ломать их. Такое народное образование отвечало запросам массового серийного производства, когда требовалась горстка умных генералов и армия послушных рядовых.
Но вот пришла эпоха информационных технологий. А Интернет – инструмент сугубо индивидуальный. Японский метод принятия решений на основе анонимного общего согласия с ним плохо сочетается. Ключом к успеху служит теперь личная творческая инициатива. Коллективизм, который в 50–80-х годах был для Японии источником силы, ныне стал причиной ее слабости.
Пожалуй, самым наглядным воплощением недостатков японского народного образования может служить то, что среди ученых Страны восходящего солнца лишь шесть нобелевских лауреатов, тогда как в США их более полутораста.
«Чтобы преуспеть в американском обществе, человек должен выявить какой-то присущий именно ему талант и настойчиво развивать, совершенствовать его. В Японии же слишком мало уважается личная творческая инициатива, нет состязательности при ее раскрытии. От массового производства усредненно образованных специалистов нам пора переходить к отбору и воспитанию интеллектуальной элиты», – говорит физик Лео Эсаки, лауреат Нобелевской премии 1973 года.
До сих пор не только школьников, но и студентов побуждали лишь запоминать то, что написано в учебниках или сказано на занятиях. Задачей народного образования было вырастить образцовых японцев, способных ставить общий успех выше личных амбиций. Как метко заметил мне в Токио американский коллега, если на Западе взрослеть – значит становиться более независимым, то у японцев происходило как раз наоборот.
По поручению покойного премьер-министра Обути группа лучших умов страны представила на рассмотрение правительства свой доклад «Японское видение XXI века». Документ призывает воспитывать у молодежи дух новаторства, видеть в разнообразии источник силы. Среди самых сенсационных рекомендаций – придать английскому статус второго государственного языка, дублировать на нем все официальные документы. Авторы «Японского видения XXI века» с горечью констатируют, что по владению английским, который фактически стал языком Интернета, японцы стоят на одном из последних мест в мире.
В XXI веке предлагается приватизировать преподавание английского в рамках радикальной реформы японского народного образования. Она подразумевает сорокапроцентное сокращение общеобязательной программы и переход на трехдневную школьную неделю. Учащиеся должны будут посещать школу по понедельникам, средам и пятницам. А на высвободившиеся бюджетные средства детям будут раздавать ваучеры, чтобы по вторникам и четвергам они могли по своему выбору посещать дополнительные частные курсы по изучению английского языка, а также других предметов, то ли с физико-математическим, то ли с гуманитарным уклоном.
Итак, вступая в XXI век, Япония намерена превратиться
До недавних пор считалось, что Япония первой доказала: модернизация отнюдь не обязательно означает вестернизацию, отказ от азиатских ценностей в пользу западных. Теперь, когда Японии приходится расплачиваться за отрицание индивидуализма, на Западе ждут, что она наконец шагнет в сторону американской модели. Но Страна восходящего солнца вряд ли станет подобием Соединенных Штатов даже в эпоху глобализации и информатизации. Она знала перемены и прежде, но всегда менялась по-своему, по-японски. Перенимая что-то из-за рубежа, Япония всегда переделывала это на свой лад. Так, по моему убеждению, произойдет и на сей раз.
«Серебряная революция» и пустые колыбели
В международный лексикон вошли несколько японских слов, которые не нуждаются в переводе. Например кимоно, гейша, самурай. Куда меньше известно за пределами Страны восходящего солнца, да и почти забыто в ней самой, слово «убасуте», хотя оно обозначает старинный обычай, не менее жестокий, чем харакири. Со средних веков в бедных селениях по желанию обессилевших стариков им устраивали нечто вроде прижизненных похорон. После торжественного ритуала прощания с родственниками и соседями их на руках уносили в горы и оставляли там умирать в одиночестве. О зловещем термине «убасуте» вдруг вспомнили в наши дни – слава богу, в переносном смысле – в связи с тем, что одинокая старость стала болезненной проблемой.
Средневековый обычай «убасуте» сложился в бедных японских селениях потому, что немощные старики становились для семьи бременем, обузой, прежде всего в материальном смысле. Ныне же в финансовом отношении пожилые люди отнюдь не бедствуют. За последние 30 лет они впервые стали экономически вполне самостоятельны, независимы от детей. И обычно имеют в своем распоряжении даже больше денег, чем следующее поколение.
Примечательная особенность Стра ны восходящего солнца состоит в том, что ее граждане остаются «трудоголиками» и в преклонном возрасте. Продолжают работать 75 процентов пенсионеров в возрасте 60–65 лет. (В США аналогичный показатель – 54, в Германии – 29 процентов.)
Что может заставить пенсионера по-прежнему вставать по будильнику и на весь день куда-то уезжать? Тут могут быть две причины: либо ему не хватает денег, чтобы прожить, либо дома ему некуда себя девать, нечем заняться. Данные о личных сбережениях японцев свидетельствуют, что первая из названных версий отпадает. На протяжении всей своей трудовой жизни они откладывают на будущее вдвое большую часть доходов, чем американцы или немцы. Так что на долю людей старше 65 лет приходится 38 процентов всех личных сбережений японцев. Сейчас у специалистов по маркетингу главная цель – как заставить раскошелиться прижимистых пенсионеров с солидными банковскими счетами.
По заключению Японской медицинской ассоциации, пожилым людям для счастья нужны четыре условия: быть здоровым, экономически независимым, ощущать внимание близких, иметь занятие по душе. Что касается здоровья, то наивысшая в мире продолжительность жизни говорит сама за себя. И тут сказывается национальная диета (упор на овощи, морепродукты, растительные жиры) в сочетании с традиционным образом жизни (умение быть близким к природе, чутко реагировать на смену времен года). Насчет экономической независимости речь уже шла. А вот с вниманием близких дело обстоит хуже. Прежде, как и в России, главным занятием японских стариков было нянчить внуков. Теперь же в семьях, где женщины работают полный день, лишь четверть детей дошкольного возраста остаются под присмотром дедушек и бабушек, а остальных отдают в детские сады.