Сакура, свадьба, смерть
Шрифт:
– Зря. Интересоваться такими вещами обязательно нужно, личный опыт хотя бы накапливать….
Лицо отца было непроницаемо, но Сашка прекрасно знал признаки присутствия его молчаливого хохота.
– Да ну тебя!
– Добавь ещё – трепач! В последние часы это самый популярный общественный тренд в определении характеристик моей личности. Ладно…
Капитан Глеб Никитин построже устроился в кресле, пристукнул кулаком по столу.
– А теперь – о деле. Алия умерла. Видимых версий её смерти немного. Почти всех окружающих нас людей устроит предположение врача «скорой» о том, что это всего лишь совпадение – жара, шампанское, волнение, слабое сердце, детская астма. Почти…. В проигрыше останутся только двое – твой Игорь, который не простит себе даже крохотного предположения об участии в смерти той, кого он так любил. Ягоды, не ягоды…. Уверен, что даже твоя замечательная компания вскоре постарается избавиться от такого некомфортного персонажа, как он. Клеймо на всю жизнь.
И Иван…
– Какой ещё Иван?
Напряжённо покусывая ноготь, Сашка уставился на отца внимательными голубыми глазищами.
– Лохматый полуголый алкаш, который орал около беседки, что он отравил Алию – это Иван, её родной отец.
– Чего?!
Сашка привстал с кресла.
– Её отец?! Она же без отца….
– У всех людей есть отцы. Просто не все живущие приветствуют это явление.
Потребовались секунды, чтобы Глеб Никитин коротким взглядом и умоляющей улыбкой попросил у внимательной официантки Насти ещё кофе.
– Иван не простит себе смерти дочери. Сойдёт с ума, сопьётся, повесится на какой-нибудь ботанической яблоне через неделю…. Он и так спьяну не может вспомнить, опрыскивал ли сегодня отравой сакуры или нет, сомневается, а стоит ему ненароком стаканюгу завалить, как он сразу же в полной уверенности, что сам убил единственную свою дочку, полезет в петлю. Я этого не хочу. Игорь – твой друг, Иван – мой. Нужна правда, которая бы их обоих успокоила и спасла.
Мы с тобой можем браться за дело и размышлять о нём в одном только случае – если это умышленная смерть и что Алия была кем-то сознательно отравлена. Все прочие медицинские аргументы – не про нас, мы в них ничего не смыслим и ничего не сможем доказывать. Берём только одну узкую версию и думаем.
– О чём?! Что мы знаем обо всём этом?
– Просто подумать тоже иногда полезно. У нас есть два дня. Думаю, что похороны будут не раньше понедельника. Так что, мой милый сын….
Глеб наклонился через стол к Сашке.
– В ближайшие сорок восемь часов по данному поводу не будет никаких уголовных инициатив, никаких вскрытий, официальных процессуальных действий и прочей суровой действительности. Если мы сможем за это время разобраться в обстоятельствах и определить истинную причину смерти Алии, то крепко выручим двух, надеюсь, неплохих людей.
– А способы?
– Первый – думать, вспоминать. Ты, например, обязательно поподробней вспомни взаимоотношения Игоря и Алии, и то, как рыжий общался с Игорем в последнее время; что Алия говорила об этих обстоятельствах, даже в шутку, в вашей компании, ну, и всё остальное примерно так, в этом направлении. Завтра, часа в два, собери здесь своих. Самых верных и способных работать. Триноль вашу не приглашай, она, чувствую, опохмеляться будет ещё неделю.
– А Игоря звать?
– Обязательно! Кстати, разберись ещё, кто из свадебной публики принёс в беседку постороннее шампанское? В лимузине, когда мы сюда ехали, я заметил с десяток неначатых бутылок полусладкого… Ваш ведь напиток?
– Да, именно такое мы пили и у памятника, и на набережной…
– Вот. А в беседке после мероприятия осталась пустая бутылка «Брюта». Кто принёс людям дополнительную порцию шампанского при таком-то изобилии? Зачем? Кто его пил? Угощал ли им кто невесту? Эту бутылку, в пакете, я оставил в кабинете директора ботанического сада. Она её сохранит.
В попытке сосредоточиться на итогах разговора капитан Глеб нахмурил брови.
– Ну, думаю, на сегодня всё. Поспеши домой, отмечай свой юбилей окончательно. И ещё…. Про Ивана, про то, что он отец Алии, никому пока ни слова. Договорились?
Сашка кивнул.
– Тогда топай. Ещё раз – поздравляю!
– А ты сейчас чем займёшься?
Капитан Глеб Никитин иногда мог быть существенно кратким.
– Есть дела. До завтра. Если что – звони.
Последние пятнадцать минут его почему-то сильно занимала мысль о сложном и дорогом фотоаппарате, с самого утра направленном своим длинным объективом именно на далёкую и неинтересную в художественном смысле беседку ботанического сада.
А маленький фотограф вовсе и не грустил, не ждал капитана тире трепача, нетерпеливо прикладывая ладошку к глазам, всматриваясь в далёкие горизонты аллей!
Марьяна настолько увлеклась съёмкой, что по-настоящему вздрогнула, испуганно обернувшись на тихие и близкие шаги Глеба.
– Как привидение…
– Барабана с собой не прихватил, чтобы заранее предупредить о возвращении. Как дела? Как настроение?
– Отлично. После четырёх часов ветер окончательно стих, освещение вполне нормальное установилось, вот я сейчас и навёрстываю, эту съёмку мне нужно обязательно сегодня закончить, заказ срочный. А тут такое, внезапное….
– Извини. Чем помочь?
– Нет, спасибо, я скоро.
– Полчаса всего осталось до закрытия, справишься?
Не отрываясь от объектива, Марьяна в нетерпении махнула в сторону Глеба рукой.
– Не мешай…
За двадцать минут капитан Глеб Никитин спокойно обошёл по длинному прогулочному маршруту весь ботанический сад; по пути с тщанием стёр позаимствованной на кассе мокрой тряпочкой свой номер телефона, так решительно изображённый им фломастером на большом входном плакате; ещё раз внимательно, для памяти, осмотрел окрестности беседки; попил холодной воды из водопроводного крана.
Фотограф был готов.
– Пошли?
– Пошли. Давай твои сумки. Давай, давай, не сомневайся! И в первый раз ничего из вверенного мне имущества не похитил, а сейчас, когда нами уже столько совместно прожито, тем более не посмею убегать вдаль с твоей аппаратурой…
– Семь.
– Художника может обидеть каждый.
Так, понемногу разговаривая, капитан Глеб и фотограф Марьяна дошли до ворот.
– Такси?
– Нет! Слушай, если тебе не очень тяжело, давай немного прогуляемся? Ты меня вроде как проводишь, а я ноги разомну, а то затекли за целый-то день то сиденья, то стоянья…