Саламандра. Противостояние страсти
Шрифт:
Ангелине приходилось загонять свои чувства в самый укромный уголок своего сердца и, когда они просились вырваться на свободу, сдерживать. Это было нелегким и болезненным занятием: оставаться твердой и не поддаваться желанию сдаться, опустить руки, не сопротивляться и плыть по течению. Но в глубине души она, как и все влюбленные, надеялась на взаимность. Ангелина знала, что возбуждает Леонида как женщина, но одного его «хочу» ей было не достаточно, она хотела слышать «люблю». Только признание в любви могло дать ей сил решиться на измену мужу – взять и переспать с Леонидом, не смотря
Ангелина была слишком высокого мнения о Леониде. По ее мнению такие мужчины не бросаются словами и их любовь нужно заслужить. Но как, зачем и ради чего? Ангелина не строила никаких планов на дельнейшее будущее, не связывала свою судьбу с его, принимая как факт, что Леонид женат, она замужем, и между ними ничего серьезного быть не может. Ничего кроме романтических свиданий, носящих скорее сексуальный характер. Ничего больше.
Для чего ей его любовь? Ангелина задавалась вопросами и убеждала себя в том, что любовь – это слишком много. Если Леонид однажды действительно скажет «люблю» и Ангелина ему поверит, то их уже ничто не сможет удержать – они сделают больно своим законным супругам, и рано или поздно их браки рухнут. И больнее всего было бы Петру – верному и любящему мужу Ангелины. А как бы себя чувствовала Людмила, Ангелина особо не переживала, потому что знала о ее связи с Сержем Рябиновичем.
Не понимала Ангелина одного, как можно променять Леонида на Сержа. Ей казалось, что будь она на месте Людмилы, то была бы несказанно счастлива быть его женой, она бы не смотрела на других мужчин и точно хранила бы верность. Ведь он замечательный, исключительный и необыкновенный.
Не сила, а слабость
Вернувшись домой, Ангелина застала мужа, как почти всегда, перед компьютером. Опять «World of Tanks», недовольное лицо и молчание. Так было и на следующий вечер, и на второй, и на третий. Они не разговаривали. Ангелина не трогала его, не желая поднимать тему о детях. Но на четвертый вечер разговора избежать не удалось.
Когда Ангелина закрыла за собой дверь, сменила туфли на комнатные тапочки, в коридор влетел разбуженный Петр. Пьяный. Его шатало. Лицо опухшее, красное, помятое. Глаза бычьи, навыкате. Потный. Кожа блестела. Было очевидно, что он спал под одеялом в спортивных штанах и футболке.
Ангелине хватило и взгляда в его сторону, чтобы скривиться от отвращения. Ей стало настолько противно видеть мужа пьяным, что едва не стошнило. Запах перегара вынудил ее сделать шаг назад. Она остановилась посреди комнаты, ожидая, что ей скажет муж, и повернется ли у него вообще язык, чтобы разговаривать. Повернулся.
– Напиши письмо, – сказал он.
Ангелина не поняла, какое письмо она должна написать. «Неужели он знает о переписке с Лёней?»
– Какое еще письмо? Иди спать.
Она вошла в зал. Саша играл в гонки. Петр пошел за ней.
– Напиши письмо на «Viasat», – Петр продолжал настаивать.
– На «Viasat»? Зачем?
Петр невнятно и медленно объяснял:
– Нам отключили телевиденье… Уроды… У меня на счету закончились деньги… К ним пока дозвонишься… Надо отсканировать квитанцию… Что мы оплатили…
– Ложись спать. Я все сделаю, – не глядя на мужа, сказала Ангелина.
Она подошла к компьютерному столу. Под стулом ваялась пустая пивная бутылка, в углу между столом и диваном бутылка из-под водки, на столе крошки.
– Как же мне все это надоело.
Ангелина подняла бутылки:
– Саша, почему ты не прибрал? Вставай! Иди в свою комнату.
– А почему я должен убирать? Пусть папа берет и убирает, – ответил ребенок, отходя от стола.
Ангелина возмутилась:
– В доме должен быть порядок. Если папа не в состоянии после себя убрать, убирай после него ты. Разве тебе приятно сидеть за грязным столом?
Петру надоело шататься. Он сел в кресло. Прищурился.
– Не кричи на Сашу. Поняла?
– Саша, выброси в мусорное ведро, – Ангелина вручила ему бутылки. – Иди!
Саша молча вышел из комнаты. Ангелина села за стол, открыла почтовый ящик мужа. Квитанция об оплате лежала перед ней.
– Почему ты не хочешь родить мне сына? – прозвучало громко и отчетливо.
Ангелина оглянулась через плечо. Петр был явно не в настроении.
– Давай поговорим об этом в другой раз. Ложись уже спать.
– Не хочу я спать. Я спрашиваю: почему ты не хочешь родить мне сына?
В мгновение ока он схватил Ангелину и бросил на диван.
– Убери от меня свои руки, пьянь, – закричала Ангелина, стараясь подняться.
– Пьянь? Ты что совсем страх потеряла? Сука! Проститутка! Ты думаешь, я не знаю? – орал он во всю глотку.
Ангелина влепила ему пощечину и двинула ногой в живот, что еще больше разозлило Петра. Он вцепился своими огромными сильными лапищами в ее нежную шею, и стал душить. Ангелина вырывалась, била его, куда только доставали руки.
Забежал Саша. Перепуганный. Он маленькими ручонками бил Петра по спине и со слезами на глазах просил отпустить маму. Но Петр продолжал сжимать ей горло. Ангелина не могла произнести ни слова. Она дотянулась до лица мужа и вцепилась в него ногтями. До крови разодрала ему щеки, его хватка ослабла. Ангелина попыталась встать.
– Саша, не плачь. Все будет хорошо, – смогла наконец сказать Ангелина, но Петр схватил ее за волосы и стал пихать лицом в подушку.
Саша плакал, не зная как помочь маме.
– Не трогай ее! Ты делаешь ей больно! – кричал он, взобравшись на диван и пытаясь оттащить папу назад. – Мама плачет!
Ангелина несколько раз ударилась головой об стенку, о подоконник, о трубу центрального отопления. Петр с такой силой толкал и толкал ее лицом вниз, что она натерла лоб до крови о спинку дивана. Он не бил ее. Нет. Он только чуть не придушил и не заметил, обо что Ангелина бьется головой. Сама.
Саша не сдавался:
– Ты убьешь маму. У нее течет кровь! Остановись! Я вырасту и убью тебя за маму, – кричал он, не прекращая бить папу по спине.