Салават-батыр
Шрифт:
Юлай давно уже сидел на берегу, греясь на солнце и любуясь сыном. И в кого только он такой уродился — ладный, проворный, смекалистый да упорный?! Это ж надо же, даже против такого течения плыть приспособился!..
— Салауат! Слышь, улым? Хватит уже, выходи!
Как ни притягивала мальчишку вода, а ослушаться отца он не посмел.
— Сейчас, атай, я мигом, — крикнул он, ныряя напоследок, и, выплыв, сразу же вышел, отряхиваясь, на берег.
Вскоре отец и сын снова сидели верхом и продолжали прерванный путь.
Приглядываясь ко всему, что встречалось на пути, Салават стал опять
Между тем земля не успела просохнуть после недавнего дождя. Да и на поверхности листьев все еще поблескивают капельки. Порхают с цветка на цветок пестрые бабочки, угрожающе жужжат занятые сбором меда темные мохнатые шмели, а на осине, что стоит одиноко посреди поляны, устроился черноголовый дятел и без устали долбит ее ствол.
Салават ощутил, как его очарованная душа сливается с природой, а из его растревоженного сердца так и рвется наружу песня восторга:
Ровных нет, ай, да на Урале дорог. А вдоль гор да молодой березняк. Славя в песнях родной уголок, Не могу я насладиться никак… [2]Юлай тем временем успел уже отъехать на довольно почтительное расстояние, как его резвый скакун внезапно приостановился, навостряя уши и притопывая, и вдруг, ни с того ни с сего, мотнул головой и заржал. Сивый конь Салавата ответил ему и тоже встал.
2
Стихотворные переводы, не отмеченные сносками, выполнены Г. Хамматовой.
Отец с опаской огляделся по сторонам.
— Видать, неладное почуяли… Давай-ка, улым, проедем в ту сторону, посмотрим, что там, — позвал он сына.
Однако кони заартачились, не желая трогаться с места. Их беспокойное ржание встревожило лошадей, что паслись возле озера. Вожак-жеребец громко фыркнул, выгнул шею, словно гусак, и стал собирать свой косяк. Не подчинившихся его призыву кобыл, мирно пощипывавших вместе с жеребятами траву, он начал подгонять, покусывая некоторых из них за крупы.
— Никак волки в уреме? — предположил Юлай.
— Волки? Да вроде бы не видать…
— Мы-то можем и не увидать, да вот лошади их завсегда чуют. Глянь-ка, как дергаются!
— Верно, нас испугались.
— Да нет. Мы тут ни при чем. Кабы из-за нас, они б давно с места сорвались, не топтались бы на одном месте. Не иначе, как ждут нападения. Вон, смотри, уже приготовились. Скучились вместе, голова к голове, а кулунов [3] посередке оставили. Пускай только попробуют волки напасть, они их задними ногами лягать начнут.
3
Колон —
А те все не показывались. Молодняк и окружившие стригунков кобылицы притихли. Один лишь вожак, как и прежде, не находя себе места, беспокойно фыркал и нетерпеливо бил копытами.
Вскоре из лесной чащи показался оседланный конь. Заметив волочащегося за ним человека, одной ногой застрявшего в стремени, Салават вскрикнул:
— Атай, гляди!
Выскочивший им навстречу конь взвизгнул и шарахнулся от испуга в сторону, сбросив на землю окровавленное тело.
Юлай спрыгнул вниз. Подойдя к лежащему, он пощупал пульс и безнадежно махнул рукой.
— Наша помощь ему уже не понадобится, улым. Кончился…
— Знать бы, кто это, — сказал Салават.
— Судя по платью, из заводских башкортов. Его из ружья подстрелили. Пуля почти что в сердце угодила.
— А кто стрелял?
— Какой-нибудь солдат, кто ж еще!
— Яуыз! [4] — с дрожью в голосе произнес Салават. — Что плохого сделал этот агай тому солдату?
Юлай не ответил ему. Лошади, сбившиеся в кучу, и те стояли неподвижно, как вкопанные. Но едва вдалеке раздались выстрелы, как они встрепенулись, заржали и тут же устремились всем табуном в степь. Под их копытами тряслась земля.
4
Изверг, изувер.
— Эй, Ход ай, что творится! — воскликнул Юлай. — Не зря лошади переполошились…
Отцовское настроение передалось и Салавату.
— Какие-то люди верхом едут! — заметил он вдруг.
— Где, где?
— Вон, смотри, с той стороны…
Приглядевшись к всадникам, Юлай побледнел.
— Так и есть, солдаты!..
— Чего им тут надо?
— Откуда мне знать, улым.
Отряд быстро приближался. Мчавшийся впереди унтер-офицер, едва не наскочив на Юлая, резко осадил взмыленную лошадь и, надрывая глотку, заорал:
— Кто такие?!
— Я — старшина Шайтан-Кудейской волости, — с достоинством представился Юлай, стараясь казаться спокойным.
— А документы есть? — поинтересовался тот, понизив голос.
— Есть.
Внимательно изучив предъявленное Юлаем свидетельство, унтер-офицер поубавил спеси.
— Здравия желаю, господин старшина, — приветствовал он, нарочито церемонно отдавая ему честь. — Мы разыскиваем рабочих, что с белорецкого завода сбежали. Вы не встречали никого из них по дороге?
— Живых не встречали. А труп видали. Он с лошади свалился и лежит вон там, среди ковыля, — тряхнул головой Юлай, показывая в сторону убитого.
Унтер-офицер спрыгнул вниз. Подойдя к телу, он брезгливо поморщился и откинул носком сапога безжизненно свесившуюся набок голову.
— Да-ась, точно-с, один из беглых, — убедился он и со злорадством заметил: — Значит, достала-таки его наша пуля! Так-то вот-с. От нас не скроешься! Из двадцати трех двенадцать владельцу завода мы уже вернули. Остальных тоже либо изловим, либо перестреляем!