Салон "Забвение"
Шрифт:
— В такой ситуации все решают не разумные доводы, а подсознание, — заметил Винсент.
— Да, но… — Кэл остановился на полуслове, потому что в прихожей послышались шаги.
Это была Никки. Войдя, она тщательно заперла за собой дверь.
— Не ожидала увидеть тебя здесь, — сказала она.
— Из-за нашей последней стычки? — спросил Кэл, вставая.
— Нет. Просто ты стал гораздо реже появляться дома. — Она повесила куртку на спинку стула и с опаской подошла ближе. — Я тебе тут такого наговорила…
— Ничего, все в порядке. Нельзя сказать, что я этого
Потупившись, Никки присела на краешек кресла.
— Я уж забыла, когда ты последний раз смотрел новости, — вдруг сказала она.
— Пожалуй, я уже насмотрелся достаточно. — Кэл протянул руку и выключил дисплей, а когда обернулся, поймал обеспокоенный взгляд Никки. Она внимательно изучала его лицо, словно хотела увидеть там… Что? Чувство вины? — У тебя никогда не возникало желания поговорить о прошлом?
— Когда я прихожу домой, мне вообще не хочется ни о чем говорить. А когда потом у меня появляется такое желание, я уже от бешенства сама не своя.
— Что это значит?
Некоторое время она молчала, а потом сделала глубокий вздох и сказала:
— Ты же не слепой и видишь, во что превратился наш брак. — Она отвернулась. — Нам нужно расстаться.
Кэл хотел возразить что-то — и не нашел слов. Во рту пересохло. Внезапно вернулась головная боль, о которой он уже успел позабыть, — боль и щемящее чувство одиночества.
— Вот как? — выдавил он наконец. — Почему же ты до сих пор молчала?
— Не могла решиться, — сказала она. — Мне и так нелегко. Я должна сначала постараться осознать свое новое место в жизни. И кроме того, не хочу, чтобы ты подумал, что я принимаю решение под влиянием эмоций.
Ее холодная сдержанность была страшнее, чем любой безудержный гнев. Никки опять взглянула на него:
— Ты же согласен со мной, не так ли?
Кэл отрицательно покачал головой и промямлил:
— Я думал, я понимаю.
Конечно, он уже начал подозревать, что их брак столкнулся с какими-то трудностями, однако никак не мог уловить их причину. Может, всему виной его эгоизм или же постоянная занятость, но если дело в чем-то другом? Он уже был на грани того, чтобы рассказать Никки о том, что потерял память, но вовремя опомнился. Сейчас это прозвучало бы вопиющей ложью, придуманной специально для того, чтобы удержать Никки любой ценой. И что хуже всего, не зная прошлого, он не мог с уверенностью сказать, что она делает ошибку. Кто знает, что он уже натворил и может еще натворить? А тому, кто не в состоянии убедить самого себя, нечего и пытаться убедить кого-то другого.
— Скажи, ты уверена, — спросил он наконец, — что поступаешь правильно? — И добавил без всякой задней мысли: — Ты мне очень нужна.
Глаза Никки подозрительно заблестели.
— Ты ведешь себя так, словно я тебе чужая. Я уже ни в чем не уверена.
— А я не уверен, каким образом разделение может помочь кому-то восстановить свою целостность. — Он с удивлением услышал в собственном голосе нотки обиды, и как можно обижаться на того, кого, если разобраться, он даже толком не ЗНАЕТ.
Никки смутилась:
— Ты уже давно не говорил мне,
— Прости. — Каким-то образом Кэл чувствовал, что она говорит правду. Неужели он был до такой степени слеп? «Потерять» ее, затем «найти», — и только для того, чтобы потерять вновь, — от этой мысли внутри у него все болезненно сжалось. Чувство собственной вины разрасталось, а вместе с ним росла и ненависть к себе самому — прежнему. — Думаю, мы не всегда говорим то, что чувствуем.
— А что ты чувствуешь сейчас?
— Удивление, гнев, ностальгию, одиночество. И — любовь. — Уже закончив фразу, он внезапно осознал, что сказал чистую правду — и сам удивился этому обстоятельству.
— Нельзя, чтобы люди жили вместе и в то же время были одиноки. — Никки тряхнула головой, и в волосах у нее сверкнули блестки.
Кэл растерялся. Минуту назад ему казалось, что он способен почувствовать ее — и вдруг это ощущение ушло. Он не мог понять, хочет ли Никки, чтобы ее отговорили, или обсуждает этот вопрос сугубо академически.
— Все должно быть иначе, — упрямо сказал он. Но где же Линн? Неужели Никки уже отправила ее на новую квартиру?
— От этого никуда не денешься. Так уж получилось.
— Другими словами, переубедить тебя невозможно?
Молчание.
— Позволь мне внести ясность, — собравшись с духом, сказал Кэл. — Я не хочу, чтобы ты уходила. — Он нервно сглотнул. — Но если ты твердо решила, может быть, посвятишь меня в свои планы?
— Я подыскала себе квартиру в Мачу Пикчу, недалеко от больницы. На будущей неделе перееду.
Линн, наверное, еще в школе… Но как же Никки собирается поступить с ней?
— А Линн? — спросил он вслух. — Как она к этому относится?
Никки резко вскинула голову. В глазах у нее был ужас.
— Что ты имеешь в виду? — на лице ее последовательно сменились потрясение, гнев, испуг и жалость. — Кэл, ты в своем уме?
— Нет, — честно сказал он.
— Линн умерла. И не говори мне, что ты не…
Она не договорила: Кэл внезапно побледнел и забился в беззвучных рыданиях. В глазах потемнело. Лишь через несколько секунд он осознал, что Никки обнимает его за плечи. Он задыхался; в висках стучала кровь. Бессознательным движением он крепко прижал Никки к себе.
Ее руки скользнули вниз, и пальцы судорожно впились ему в спину.
Позвоночник пронзила ужасная боль; последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, — это собственный дикий вопль.
Глава 5. НАМЕКИ
Уже второй раз за этот день Кэл пришел в себя; только теперь вместо камней и пыли под ним был мягкий ковер. Он попробовал пошевелиться — и тут же болезненно скривился.
— Кэл, о Господи, Кэл? — услышал он голос Никки.
Что она делает здесь? Этот странный вопрос крутился в голове, пока сам собой не появился ответ: они беседовали, и Никки сказала, что Линн больше нет в живых. Даже не пытаясь ничего припомнить, он совершенно точно знал, что Линн дома нет. Никки сказала правду. Невыразимое горе опять навалилось на Кэла.