Сальто назад
Шрифт:
Стоило ему появиться по адресу, как он тут же был схвачен оперативниками SISMI. Абдулла не стал изображать из себя героя, а сразу выложил сначала версию про великий джихад, а после того как ему вкололи сыворотку правды доложил следователю, что получил деньги и задание на устранение Папы от поляка по имени Ян Новак.
Это было как раз то, что нужно. Ян Новак и на самом деле работал в польском торгпредстве в Риме и числился специалистом по товарам лёгкой промышленности. Впрочем, в Польше фамилия Новак самая распространённая, а уж Янов, Янеков и Янушей больше чем Джованни в Италии. Это не помешало итальянским властям затребовать от посла ПНР лишения экстерриториальности торговых представителей.
Ясно было, что при отказе в выдаче Новака, Польшу обвинят в преступлении, поэтому было решено дипломата выдать в надежде, что хорошему адвокату удастся доказать непричастность Новака к этому нелепому преступлению, тем более, что и сам пан Новак был ревностным католиком, глубоко почитавшим Иоанна-Павла II.
На следующий день большинство газет Италии пестрело аршинными заголовками. «Коммунисты покушаются на Папу Римского!», «Папа пострадал от рук земляков!», «Поляк-коммунист заказал поляка-Понтифика!» и тому подобный бред. Особенно такой новости обрадовались турецкие и иранские политики. Хоть Челик и был турком и мусульманином, но выглядел теперь не карающим мечом Аллаха, а простым наёмником, которого не грех и наказать примерно, чтобы не порочил зелёное знамя Пророка.
2 сентября 1980 г. Москва. Здание ЦК КПСС на Старой площади. Чрезвычайное заседание политбюро ЦК КПСС. Присутствуют: Брежнев, Тихонов, Суслов, Кириленко, Устинов, Пельше, Черненко, Федорчук, Гришин, Громыко, Кунаев, Щербицкий, Романов.
— Товарищи! — Голос всесильного председателя КГБ звучит ровно и спокойно. Ничто не выдаёт его волнения. — Вопрос сегодня крайне неприятный, но очень и очень важный. Позвольте предоставить слово нашему куратору польской госбезопасности, Вадиму Анатольевичу Кирпиченко, первому заместителю начальника ПГУ КГБ СССР. Товарищ генерал, прошу.
По нашим сведениям, позавчера утром Польская Объединенная Рабочая партия и Правительство ПНР приняли требование забастовщиков по всем пунктам. Нашими агентами были получены копии ответа властей. Там действительно царит полная антисоветчина, помноженная на махровый антикоммунизм. Кроме того католические ксёндзы распоясались сверх всякой меры. Службы проводят не только в костёлах, но и прямо на бастующих предприятиях. Польские товарищи сдают все позиции. Они согласились на создание не только так называемых свободных профсоюзов, но и на разрешение деятельности любых партий и политических группировок. Согласились на отмену цензуры в средствах массовой информации, на право рабочих и студентов на забастовки. В общем, там много, если кому интересно ознакомиться с конкретными фактами, я принёс неск…
— Как вы могли допустить такое? — скрипучий старческий голос Суслова, был непривычно гневен. — Как вы могли позволить этим горлопанам, этим наймитам империализма взять власть над умами рабочих?
Кирпиченко не ожидал, что его доклад прервут так внезапно, поэтому споткнулся на полуслове.
— Генерал, прямая ваша обязанность, — не допускать подобных настроений в обществе. Что будет, если о соглашении узнает советский народ? Вы подумали? — Суслов немного сбавил тон. — Ладно, продолжайте, что там у вас, но имейте в виду, ответственность лежит и на вас тоже.
— Да что там дальше читать, — глухой голос Устинова поддерживает главного идеолога. — Мнение армии такое — немедленно ввести в Польшу войска, взять под контроль главные города и транспортные узлы, всех провести через фильтрационные лагеря. Волынщиков, мятежников и подпевал — в лагеря, на стройки народного хозяйства, остальных на рабочие места с удержанием части заработка в счёт компенсации потерь.
— И как вы предлагаете справиться с забастовками? — По тону чувствуется, что Громыко настроен весьма скептически. — Наших солдат заставите уголь в Силезии рубить?
— Надо будет, и заставим, — в голосе генерала заскрежетало железо. — Пусть только попробуют пойти поперёк. Массовые расстрелы всегда действуют отрезвляюще.
— Спокойно, товарищи, спокойно! — тусклый голос Пономарёва, заведующего международным отделом ЦК, как-то всё-таки перекрыл последние слова Кирпиченко. — Опасность в военном решении польского вопроса совсем не в поляках. Вспомните, товарищи, как некоторое время назад мы отказались от идеи вводить войска в Афганистан? Даже показательная бомбёжка территории Пакистана стоила нам очень дорого. А вы хотите развязать военные действия на территории Европейского государства.
От лица отдела международного коммунистического движения я предлагаю оставить поляков в покое. Провести эксперимент. Пусть ПОРП решает так, как посчитает нужным. Хоть частную собственность возвращает. Посмотрим, как долго они смогут просуществовать в свободном режиме, при отсутствии нашей поддержки.
— Товарищ Пономарёв, не забывайтесь! — Суслов опять включился в дискуссию. — Стоит нам так поступить, как уже через год на территории Польши будут американские военные базы, Польская армия последует примеру Румынской и Болгарской и выйдет из Варшавского договора. Организация Варшавского договора без Варшавы… Да уж, перспективка… Поэтому ничего на самотёк пускать нельзя!
Неожиданно послышались чмокающие звуки со стороны председательствующего на заседании Генерального секретаря.
— Мне кажется, — все удивились достаточно внятной речи Брежнева. — Мне кажется,… что нам сначала надо выслушать польских товарищей. Пусть они приедут и расскажут, что можно сделать в таких условиях. Помнится, там сейчас поблизости какие-то учения идут… Пусть части немцев, как бы случайно зайдут в Польшу…
Речь генсека оборвалась также внезапно, как и началась. Он сидел, выпучив глаза, молча, и казалось, даже не дыша. Все притихли в ожидании. К счастью, через пару секунд Брежнев вернулся к действительности.
— А что вы тут делаете товарищи? Мне кажется, мы всё решили. Работайте! Надеюсь, что вы поняли мою мысль.
«Я то, дурак, думал, что Ильич наш давно в маразме, а он вполне ещё годный и какой хитрый, старый чёрт», — думал про себя маршал Устинов, покидая зал заседаний. — «Хорошая идея продемонстрировать полякам возможность возвращения территорий отторгнутых у Германии. Пусть немцы со своими бывшими землями разбираются, а мы тогда сможем и с остатками Польши легко справиться».
Хмурым сентябрьским утром город Щецин на Одре был разбужен гулом моторов тяжёлых транспортных Ан-22. Скоро жители северного предместья Варсов с любопытством наблюдали, как под низкими тучами появлялись белые купола парашютов с тушками десантников раскачивающихся на стропах под порывами балтийского ветра. Особенно красиво смотрелись гроздья белых куполов опускавших боевую технику. БМД опускались, тяжело плюхаясь на заливные луга поймы Одры. Самым поразительным было то, что они сразу начинали движение. Псковская десантная дивизия, участвовавшая в учениях «Братство по оружию» высаживалась, отрабатывая мастерство десантирования внутри боевых машин. Остальной десант состоял из бойцов 40 парашютно-десантный батальона Немецкой Народной Армии. Из-за низкой облачности несколько машин приземлились неудачно, экипажи получили травмы, но большинство всё-таки сохранило боеготовность. На максимальной скорости боевые машины устремились в сторону центра города.