Салямиллион
Шрифт:
— Ой! — крикнул он. — Посмотрите, кто к нам явился!
И его костоломы — личные телохранители, подобранные из клыкозубых варгов, — нагло захохотали:
— Хар-хар-хар!
Надеюсь, вы понимаете, что это была грубая и распущенная форма традиционного «ха-ха-ха». И Шарон, скаля зубы, сказал:
— Да чтоб моя душа попала в рай, если это не наш Творец! Как мило, что вы заглянули к нам на огонек. Неплохо выглядите! Сбросили вес?
Затем он добавил еще пару фраз такой же двуличной и язвительной природы. И его клыкозубые варги начали поддакивать:
— Ха-ха-хар!
И тогда принц Творения обратился к Шарону:
— Я должен предупредить тебя, что если ты будешь настаивать на всяких там сражениях и прочих шалостях, мои ребята разобьют носы твоим армиям.
— Что-что? — переходя на «ты», переспросил злодей. — Ты меня предупреждаешь? Типа ты такой крутой? А мы в ответ помочимся на твоих парней, разложив на земле их трупы. Так сказать, противопоставим наше описание твоим нелепым принципам Добра и Света!
Он специально говорил в иносказательной манере и, объединяя вульгарный сленге напыщенными и возвышенными идиомами, пытался придать своим словам комический оттенок. Это было ему по душе. Таким злобным личностям обычно нравится говорить о «войне ради принципов демократии», о «терпимости к проявлениям рационального начала» или о «перестройке социального мышления» — ну и всякие подобные гадкие фразы.
— Ты лучше послушай, что я тебе скажу, — промолвил Эму. — Если вы сейчас не разбежитесь по домам, я задам вам трепку или что-то типа этого.
— Тебе не запугать меня, — крикнул Шарон.
— А я тебя и не пугаю, — ответил Эму.
— Нет, пугаешь! — возразил злодей.
— Нет, не пугаю! — рассердившись, рявкнул Создатель миров.
Он взмахнул рукой, и в тот же миг Шарон потерял материальную форму. Его доспехи с грохотом упали на землю.
— Ой! — с тревогой произнес злодей.
И Эму, осмотревшись по сторонам, спросил невинным голосом:
— Здесь кто-то есть? Простите, но я не вижу, кто со мной разговаривает.
— Прекрати сейчас же! — завизжал Шарон. — Обманщик! Ты воспользовался магией и лишил меня материального облика! Если уж наводишь чары, то делай это честно. Знал бы ты, как странно я себя чувствую, потеряв свое телесное воплощение!
— Кто воспользовался магией? — округлив глаза, ответил Эму. — Я? Да быть того не может!
— Не разыгрывай из себя невинного ребенка, — закричал Шарон. — Мерзавец!
Даже варги испуганно вздрогнули и беспокойно засопели, когда лорд Зла в своей гордыне посмел назвать Творца мерзавцем.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Эму.
— Ну да, конечно, — начал ерничать Шарон. — Здесь же каждый может взмахнуть рукой и лишить существо его материальной формы. Короче, слушай меня внимательно! Верни мне тело, и тогда мы, может быть, договоримся насчет сражения. Решим возникшие противоречия и разойдемся по-хорошему.
— А я-то тут при чем? — воскликнул Эму.
И Владыка Зла завопил:
— Прекрати! Играй по-честному! Между прочим, тебе полагается быть справедливым и добрым!
— Значит, тебе нужно тело? — спросил Эму. — Это все, что ты хочешь?
— Да, — ответил Шарон. — Если ты не против.
Его тон был
— Хорошо, — сказал Эму.
Он взмахнул другой рукой, и Шарон обрел телесную форму. Но не ту, которую имел раньше! Там, где прежде возвышалась масса черноты с могучими членами и мощным торсом [16] , теперь возникло гигантское глазное яблоко. Оно лежало на траве, не менее трех футов в диаметре, округлое и наполненное стекловидными соками. Не обладая внутренним скелетом, оно было мягким, как желе. Травинки и песок прилипли к влажному внешнему слою (и думаю, вы можете представить, какой дискомфорт ощущал злой Шарон). Тем не менее, будучи одним из падших волапюков, он по-прежнему мог говорить.
16
Под этим словом я подразумеваю некую часть тела, хотя мне не совсем понятно, причем здесь тор с какими-то добавками. Тем не менее я уверен, что предыдущая форма Шарона включала в себя торс и, судя по всему, он был довольно округлым и мощным.
— Перестань издеваться! — крикнул он. — Это неприлично! У меня даже нет членов.
— Ты просил только тело! — ответил Эму.
— И как, по-твоему, я буду держать меч? — спросил Шарон. — Может, дашь мне хотя бы щупальца или какие-то клешни? Кстати, щупальце, если ты не знаешь, это такой большой выставленный палец. Я же должен чем-то держать оружие, верно? Ну дай мне что-нибудь.
— Интересно, сколько сейчас времени? — произнес Творец. — Я, конечно, люблю поболтать, но сейчас мне пора возвращаться в Асдар.
— Неужели ты не дашь мне даже века? — захныкал Шарон. — Откуда такая жадность и жестокость? Я ведь много не прошу! Одно-единственное веко! Без него я сожгу свою ретину.
Однако Эму, Лорд Творения, превратился в неописуемого гигантского мотылька и взлетел в воздух. У ближайшего костра он немного обезумел от вида пламени, но вскоре успокоился, вернулся в Асдар и с тех пор уже никогда не путешествовал в страны Верхнего Средиземья.
Тем временем телохранители подняли Шарона с травы и завернули его в самое мягкое одеяло, которое нашли (хотя на самом деле оно не было мягким, потому что квартирмейстеры Зла имели строгую инструкцию выдавать солдатам только жесткие и колючие одеяла, чтобы ненароком не изнежить воинов Тьмы). Затем Шарона отнесли в палатку, где он плакал и жаловался на веточки, прилипшие к задней части его глаза.
И тогда началась великая битва при Таур-Эн-Ферно. Сражение оказалось настолько яростным и кровавым, что повсюду виднелись груды трупов. Огромные деревья пылали в огне, заставляя белок и птиц забираться на самые верхние ветви. Бравые пожарные бригады в ярко-красной экипировке прокладывали к ним путь и спасали плененных в огне. Когда битва закончилась, армия Тьмы отступила к южным границам Блэриленда. Воинство Света понесло значительные потери и уменьшилось на одну двенадцатую своей первоначальной численности — таким большим было количество раненых и убитых бойцов.