Сам себе властелин 4
Шрифт:
В тронном зале было тихо и пусто. Подушечка лежала на своём месте, в витражное стекло на дальней стене с тихим жужжанием билась пчела. Глупая, лети в другое место, здесь цветов нет. Пальмы, или что там за растения, по углам есть, но цветов я на них не видел никогда.
Мы подошли к трону, я сел и взял Дитя на руки.
— Ты сказал, что мы будем говорить. А с кем?
— Закрой глаза. Только чур не открывать, пока я не скажу.
— Ладно.
Дитя завозилась, устраиваясь поудобнее, зажмурилась и тут же чуть-чуть приоткрыла хитрющий правый глаз.
— Не подглядывай!
Она хихикнула, но честно закрыла глаза.
— Ещё нельзя?
— Нет.
— А сейчас?
— И сейчас.
Я убедился, что она выполняет обещание, опустил веки и позвал Калькуару.
В лицо ударил порыв ветра и запах цветущих трав. А следом прозвучал знакомый голос:
— Неожиданно. Давненько у меня не было таких гостей.
Я открыл глаза. Калькуара, на этот раз одетая в строгое платье из чёрного бархата, смотрела на меня чуть нахмурившись.
— А уже можно разжмуриваться?
Дитя, услышав голос, принялась крутить головой, но глаза не открывала.
— Смотри, если не боишься, — Калькуара улыбнулась, уже не так строго.
— Ой!
Они разглядывали друг друга как встретившиеся белый медведь и пингвин: сущности из разных миров, никогда не пересекавшиеся. Если бы не важность момента, я бы рассмеялся.
— Удивительно, — первой пришла в себя Калькуара, — такая маленькая девочка, а столько силы.
— Такая большая тётенька, а столько суровости, — не осталась в долгу Дитя.
— Если бы кто-то, не будем тыкать пальцем, не пытался писать у меня на стенах неприличные слова, может, я была бы менее сердитой.
— Если бы кто-то, — Дитя поджала губы, — не заблудял меня в коридорах, я бы и не писала. Могу показать пальцем, кто именно.
— А кто цветы в оранжерее оборвал?
— А кто мне муравьёв в комнату напустил?
— А кто занавески на третьем этаже…
— А кто…
— Девочки, — встрял я в нарастающий скандал, — я вам не мешаю? Могу оставить вас пока, вернусь, как закончите.
Калькуара фыркнула, сложила руки на груди и отвернулась. Дитя Тьмы в точности повторила её движения и надулась как пузырь.
— Всё? Можно переходить к делу?
Обе промолчали, обиженно глядя в разные стороны.
— Ну и отлично. Значит так, я хочу кое-что оформить официально. Так сказать, семейное дело.
— Говори уже, — Калькуара кинула на меня короткий взгляд.
— Я хочу удочерить Дитя Тьмы.
— Что?!
Они одновременно повернулись и уставились на меня.
— А что здесь такого? У ребёнка должна быть семья. Между прочим, я не худший вариант: обеспеченный, на хорошей работе. Рекомендации есть положительные.
— Это от кого? — ещё больше удивилась Калькуара.
— От мумия. Если надо, попрошу его, напишет на гербовой бумаге. Ну так что? Ты можешь оформить? Или мне надо в другую инстанцию обращаться?
Целую минуту Калькуара молчала, теребя пальцами кружева на манжетах. А девочка, совершенно поражённая, прижалась ко мне, обняла изо всех сил и громко сопела.
— Могу, — воплощение замка кивнуло.
— Отлично!
— Только есть условие. Она, — Калькуара указала пальцем на Дитя Тьмы, — не сможет наследовать тебе. Только если не будет других прямых наследников и с моего отдельного разрешения.
— Согласен! Где подписать?
— Не надо подписывать, — женщина криво улыбнулась, — моего слова достаточно. Ну, Ваня, ты и заварил кашу.
Я махнул рукой.
— Ерунда. Всего одним поводом сместить меня больше, это не имеет значения.
Она согласно кивнула.
— Всё, идите уже, пока я не передумала. И никаких больше надписей на стенах!
— Не буду, — глухо подала голос Дитя, — честно-честно не буду. И занавески на третьем этаже отстираю!
Но аудиенция окончилась и последние слова Дитя договаривала уже в тронном зале.
Глава 20
Взяв Дитя Тьмы за руку, я повёл её из тронного зала.
— Ты завтракала?
— Неа, — девочка помотала головой, — баба Мотя звала, но я убежала. Опять каша будет!
— А ты её вприкуску с колбасой. Или вареньем сверху полить.
— Хм, — Дитя прищурилась, — клубничным. Как будто кровища!
Тёмные боги, как она только додумывается до такого! С другой стороны, а чего я ещё ожидал? Придётся перевоспитывать собственным примером.
На выходе из тронного зала мы чуть не столкнулись с мумием и бабушкой. Старики чуть ли не бежали, ничего не замечая на своём пути.
— Ваня! — мумий вытаращился на меня, — что случилось? Почему Калькуара на башнях флаги подняла?
— Да вот, это…
Я пытался подобрать слова, чтобы объяснить ситуацию, но Дитя меня опередила:
— А Ваня меня усыновил!
— Удочерил, — машинально поправил я девочку.
Мне показалось, что мумий просто выпрыгнет из бинтов.
— Ваня! Ох, Ваня! Ты понимаешь, что наделал? Ой, хлебнёшь ты из-за девчонки…
Бабушка, в отличие от мужа, восприняла новость совершенно спокойно. И только пихнула мумия в бок локтём:
— Ты чего говоришь-то? Сдурел? Это не “девчонка” теперь, а наша внученька.
Она расплылась в улыбке, наклонилась и чмокнула Дитя в макушку.
— Давно было пора так сделать. Где это видано, чтобы ребёнок сиротой оставался? Кстати, а чего это ты от меня бегаешь? Я каши наварила, жду тебя жду, а ты не приходишь. Режим питания нарушать нельзя!
Бабушка перехватила у меня девочку.
— У меня внуки всегда хорошо кушали.
— А я…
— Теперь тоже моя внучка.
Дитя посмотрела на меня, вздохнула и пошла с бабушкой завтракать.