Сам себе властелин
Шрифт:
— Зачем? — я на минуту остановился и вытер пот со лба.
— Говорил, от стихов характер у зомби делается мягкий и незлобивый.
— Серьёзно?
— Ну как сказать. Зомби у него выходили склонные к меланхолии и рефлексии. Чуть не уследишь, сбегали на тренинги по личностному росту и саморазвитию.
— Может, стихи плохие были?
— Может и стихи. Ты не останавливайся, копай.
Снова приложившись к фляжке, мумий продолжил бесконечный монолог.
— А я зомби не люблю. Портятся быстро, характер скверный, да ещё и разговаривать могут. И ладно, если бы по делу, так ведь философствуют. Или как начнут о политике спорить, хоть уши затыкай. И всё-то они знают, и у каждого советы, как страну поднять. Не покойники, а кладези мудрости.
— Ты так говоришь, будто живые по-другому.
— Да? И живые так же? Ну не знаю, я больше с мертвецами общался. А вот помню…
Но тут моя лопата стукнула обо что-то твёрдое.
— Что там?
— Похоже на гроб.
— Нет, открывать не надо. Вылезай наверх, я буду оживлять покойничка.
Мумий встал на краю ямы и затянул длинное унылое заклинание. Я пытался разобрать слова, но через пару минут бросил. Зато вдруг понял — мумий напевает его на мотив “В лесу родилась ёлочка”. Я хихикнул и мумий покосился на меня сердитым взглядом.
— Восстань! — наконец закончил завывать мумий.
Крышка гроба съехала набок. Лежащий на боку скелет заворочался и недовольно заворчал.
— Ну рано же…
Костлявая рука ухватила крышку, потянула обратно.
— Восстань, я сказал!
— Ещё пять минуточек…
Скелет попытался закрыться крышкой, будто одеялом.
— А ну, быстро вставай! — мумий возмущённо топнул ногой.
— Не буду. При жизни — вставай по будильнику и на работу. Умер — опять вставай. Дайте выспаться!
С пальцев мумия сорвалась молния и сожгла несчастную крышку.
— Подъём, мёртвый! Тебе некромант приказывает!
— Неприлично это, ночами шляться по кладбищам, — скелет встал и сердито посмотрел на мумия, — шуметь и спать не давать.
— Ты мне поговори. Вылазь!
— Ходят, будят, — бурчал мертвяк, выбираясь из ямы, — даже не спросят, хочу ли я оживать. А я не хочу! Это насилие над личностью, между прочим.
— Деда, а чего он разговаривает? Остальные же у нас молчат.
— Не знаю, — мумий выглядел смущённым, — кажется, я заклинания напутал. Надо перечитать “Некромумикон” и заново вызубрить.
— Ну, чего надо? — скелет подбоченился и сердито посмотрел на мумия.
— Как зовут? — вмешался в разговор я.
— Ричард Йорвик Тарлтон, — важно задрав голову, ответил скелет.
— Йорик.
— Йорвик!
— Поздно, — мумий нахмурился, — я сказал Йорик, значит Йорик. А ну, бери лопату и вперёд вон ту могилу раскапывать.
— Ходят, будят, работать заставляют, — бухтел скелет, но лопату взял и начал рыть, — и главное, почему я? Целое кладбище вокруг, так обязательно меня надо было поднимать. Может меня проклял кто? Вот бы найти эту сволочь и тоже заставить работать.
— Может, обратно его уложим? — спросил я у мумия, — слишком уж разговорчивый.
— Пусть копает. А будет много болтать, распишем его под гжель и поставим на воротах консьержем.
Скелет обернулся.
— Под гжель не хочу, давайте под хохлому лучше, она веселее.
— Копай! — мы гаркнули на него хором.
***
Когда начало светать, мумий уже поднял два десятка костлявых. Все были молчаливые, никто не сказал даже слова. И только Йорик бродил среди надгробий и возмущался.
— Иди сюда, — позвал его мумий.
— Опять иди, да сколько можно. Командуют, командуют…
— Как ты мне надоел, а. Залазь в свою могилу.
— Зачем?
— Упокою тебя и спи дальше.
Скелет быстро спрятался за могильный камень.
— Не надо! Не хочу обратно!
— А чего ноешь? То не разбуди, то обратно не уложи. Надоел!
— Мне и так хорошо, не надо в могилу.
— Будешь нудить?
— Не буду! Вот честное костяное, не буду.
— Ух, смотри у меня! А то упокою прямо на месте.
Мумий погрозил Йорику пальцем и махнул мне рукой.
— Всё, идём домой.
Толпа скелетов построилась в колонну по два и маршем двинулась за мумием. Я шёл сзади, зевал и думал, как лучше применить болтливого Йорика. А ведь мысль поставить его на ворота не лишена смысла: пусть забалтывает светлых, если те появятся у замка. Надо только атмосферно обыграть и добавить антуражу.
— Эй, говорливый наш, иди сюда.
— Да, Владыка, — Йорик выбрался из строя, на ходу изобразил поклон и зашагал рядом.
— Хочу тебя к работе приставить.
В глазах скелета полыхнули зелёные огни.
— Опять работать. Да что же такое, а? При жизни говорил — после смерти отдохнёшь. Умер, всего лет сто полежал и опять работать. Владыка, это эксплуатация получается.
— Ты отдыхал больше, чем прожил! Обратно в могилку хочешь?
— Эм… Нет, пожалуй, нет. Что делать надо?
— Языком работать будешь.
— Как это?
— Назначаю тебя консьержем. Будешь стоять на воротах, охранять от внезапных посетителей.
— А что, это я могу.
— Если приедут светлые, ты должен их максимально задержать болтовнёй, пока мы оборону не организуем. А если получится, то уговорить их уехать.
— Попробую. Светлые тоже люди, всегда можно договориться.
— Главное, чтобы они тебя перед этим не порубили на кусочки.
Йорик задумался.
— Мне понадобится реквизит. Тряпки старые, одежда разная, мешочек с песком, цепи.
— Ты же вроде воин? На могиле было написано.
— Ну и что? Театр я всегда любил, а тут такой шанс!