Сам себе властелин
Шрифт:
***
Отъезд получился грустный. Кейри и Свен прощались со мной, не веря, что увидят снова. Ну, я и сам не особо верил в победу, но это не повод смотреть на меня как на покойника. Может ещё выкрутимся. Вон Сеня точно уверен в победе: повесил двуручник на спину, томагавки сунул за пояс и ходил, выпятив грудь. Настоящий боевой монстр!
— Владыка, — Кейри промокнул глаза платком, — а может, не надо? Никогда себе не прощу, что отпустил вас.
— Надо.
Я хлопнул лысого отельера по плечу. Пусть я сам не уверен, но показывать слабость Владыке не положено.
— Вернусь — закатим пир. И в театр надо сходить, я обещал.
Свен подвёл соронов. Недовольный, что приходится ехать верхом, Сеня запрыгнул в седло и долго в нём ёрзал, устраиваясь поудобнее. Сорон, видимо чувствуя, что на нем не человек, подозрительно косился на седока.
— Всё, мы поехали. Присмотри за моим домом, Кейри.
— Обязательно! А если не вернётесь, я открою в доме ваш музей. Буду пускать только тёмных…
— Всех пускай, я против дискриминации. Пусть смотрят, восхищаются и завидуют. Светлых по двойному тарифу, детям и оркам скидка.
Кейри вытащил блокнот и карандашом записал указание.
— Сделаю.
Я шлёпнул страуса пятками, и мы поехали. Пока выбирались из города, три раза постояли в пробке. Вот стоило перебираться в другой мир, чтобы стоять в толпе страусов? Так у нас просто сидишь в машине, слушаешь радио, а здесь страусы дерутся за место, клюют друг друга и пихаются боками. Не пробка, как в цивилизованном мире, а разборки в курятнике. Дикари!
Показались городские ворота. Ленивая стража всё так же спала в теньке. Ух, нет на лодырей светлых! Даже Сеня скривился, когда увидел такое безобразие.
— Как думаешь, — спросил я монстра, — сколько надо скелетов, чтобы взять город штурмом?
Сеня воспринял вопрос с полной серьёзностью. Принялся загибать пальцы перчатки, угукая и гудя. Сбился на втором десятке, пересчитал заново и показал мне пятерню шесть раз.
— Тридцать? Не маловато?
Монстр помотал головой и показал на себя.
— Ты будешь главный?
— Угук!
— Ну тогда я спокоен: город будет превращён в мелкую щебёнку. А наш друг Кейри?
Сеня развёл руками — что поделать, война дело такое.
Пока мы трепались, город остался далеко позади. Дорога была пустая: ни крестьян, ни экипажей. Вот только далеко впереди, на обочине стояла одинокая фигурка.
Мы подъехали ближе, и я разглядел её. Однако! Сапожки, голые стройные ноги, короткие шорты, кожаный топик со шнуровкой обтягивает грудь, на голове красный берет. Практически фотомодель, если бы не одно “но” — зелёный цвет кожи.
Заметив наше приближение, она подняла руку, сжала пальцы в кулак и оттопырила большой палец. Орка автостопщица? Или, правильнее сказать, сороностопщица?
— Возьмём попутчицу, Сеня?
Монстр пожал плечами — к оркам, даже симпатичным, он относился безразлично. А мне хотелось чуть отвлечься от предстоящего сражения за Калькуару, и я остановил сорона.
— Куда тебе, Красная Шапочка?
Орка хихикнула и улыбнулась, показав клыки. Без сомнения, для поддержания фигуры она сидит исключительно на мясной диете. При этом выбирает каких-нибудь веганов, ведущих здоровый образ жизни.
— Подбросите, добрый сударь? В сторону Чёрного замка?
— Не боишься? Вдруг я злой сударь.
Она фыркнула и хлопнула рукой по кинжалу на поясе.
— Я же орка, сударь. Это меня опасаются.
— Ну, садись тогда, раз смелая.
Подхватив с земли сумку, орка подошла к моему сорону. И не дожидаясь, пока я опущу птицу на землю, она подпрыгнула и оказалась за моей спиной.
— Лихо!
Орка опять хихикнула и обхватила меня руками.
— Только не гони, красавчик, чтобы я не свалилась.
— Что-то не верится, что ты выпасть можешь.
Я ткнул пятками страуса, и мы продолжили путь. Скорость я особо не набирал — а вдруг и правда упадёт? Очень неудобно получится.
— Как зовут?
— Шагра, сударь.
— А зачем тебе к Чёрному замку?
— На работу устроиться хочу.
— К Владыке?!
— Горничной, — снова хихикнула смешливая орка, — буду ходить вся такая, в белом передничке. Сметать пыль метёлочкой из перьев…
— Пипидастром.
— Чего ругаетесь?
— Говорю, метёлочка от пыли называется пипидастр.
— Вот жеж люди! Такую хорошую вещь и плохим словом испортить.
— Нормальное слово. А с чего ты взяла, что Владыка тебя возьмёт горничной?
— А чё не взять-то? Я ему улыбнусь, скажу ласково и дело в шляпе.
— Так он же старик, наверное. Ему твои улыбки, как сорону колбаса.
— Всё вы врёте! — она ткнула меня пальцем в бок, — мне сказали, молодой он. Красавчик весь из себя. А я так улыбаюсь, что мёртвые встают.
Я рассмеялся.
— Чё ржёте?!
— Мёртвые в замке тоже есть. Скелеты всякие, призраки.
— Ну и что? Им я улыбаться не буду. Между прочим, ещё моя бабка, пусть ей икнётся, работала в Замке.
— Это кем же? Тоже пыль смахивала?
— Поварихой. Знаете, как готовила? Сам Владыка её хвалил. Он, правда, всё больше заграничную, модную еду любил. Бамбугеры, фуагры всякие, икру заморскую. Только от неё разве силы будут? Ел бы бабкину, до сих пор бы на троне сидел.
— А орки что готовят?
— Мы шашлыки жарим, пироги печём, мясо в казане с луком.
— Шашлык я люблю.