Самаэль
Шрифт:
— Давай, — отвечаю усмехаясь. — Интересно и какой это врач рекомендует подобное?
— Патологоанатом, — совершенно серьезно отвечаю я. Еве не обязательно знать, что тот парень, который ее спас — это Тень, он хоть и киллер, но профессия у него совершенно земная, ну, не сказать, что обычная, но врач же? Хоть и последний, который осматривает пациента… Притягиваю Еву к себе, наши тела соприкасаются. Как я об этом мечтал! Ее запах, бархатистая кожа…, легкий, почти невесомый поцелуй в губы. Ее руки на моем затылке, пальцы нежно перебирают волосы. Все, не могу,
Глава 37
Мы провели просто два шикарных дня в гостиничном номере. Эти дни были наполнены любовью, а главное сексом. Много, много секса… Такое чувство, что Саша, вычеркивая каждый день в календаре до боя, подсчитывал и количество упущенных моментов нашей близости. Эти два дня мы ели — занимались сексом, принимали душ — занимались сексом, просыпались — занимались сексом, и даже во сне, я продолжала заниматься любовью с ним…
На следующее утро после боя, отец передал записку через официанта, в которой сообщал о том, что возвращается в Сочи.
В среду утром нас разбудил стук в дверь.
На пороге стоял мужчина с военной выправкой. Взрослый, явно за пятьдесят, но в очень хорошей форме. Он без приглашения зашел в номер, отодвинув меня. Я смотрела на него во все глаза, не зная, что делать… Саша был в душе и из-за шума воды не слышал, что нас посетил гость. Захлопнув дверь, последовала за ним. Он прошелся по номеру, осмотрел его, как придирчивый покупатель и произнес:
— Да, в этой гостинице отличные номера… Дорогой? — спрашивает он у меня, как будто только заметил, что и я пялюсь на него.
Я лишь пожала плечами. Я, как бы не в курсе, о его стоимости, отец же платил…
— А вы, простите, кто? — спросила, как будто мышка пикнула. Это не мужик, а скала, такой отмахнется нехотя, да и зашибет.
— А я, собственно, помощник президента по вопросам национальной безопасности Лебедев Иван Алексеевич.
— Какого президента? — пытаюсь уточнить. Мало ли в нашей стране президентов…, может банка какого или холдинга?
— Того самого…, который главнее всех, и которого по телевизору показывают, — отвечает этот загадочный человек.
— Ээээ…, - что-то я подвисла, я не знаю что делать в таких случаях, когда ты стоишь босиком, в гостиничном халате, на голове гнездо дрозда, а под халатом ветер и даже трусов нет, а тут такой важный гость, может реверанс надо отвесить или прокрутить раз тридцать фуэте, и исчезнуть из его поля зрения… И вот, говорю, что говорю, — Здравствуйте…, а то мы с вами не поздоровались.
— Ну-ну, здравствуй Самарская Евангелина или уже Измайлова.
— Да…, - очень исчерпывающий ответ, — в смысле Измайлова Ева. — Так надо брать себя в руки, и выяснить, какого черта он сюда приперся. В самом деле, не я же к нему пришла? — И чем мы обязаны такому высоооокому гостю?
— Да мне б переговорить с твоим мужем.
И тут, слава всем богам, из душа выходит Саша. Такой красивый, мокрый, в одном полотенце, обвязанном вокруг талии, хоть не голый вышел и то хорошо. Капельки воды стекают
— Приветствую, тебя Александр, — вот кого-кого, а этого товарища я никак не думал застать у себя в номере.
— И вам не хворать Иван Алексеевич, высоко взлетели, военная карьера дала свои плоды?
— Ну, ты ударился в спорт, кто-то спился, кто-то занялся бизнесом, а я вот на госслужбе…
— Тоже работа… Так какими судьбами.
— У меня похитили дочь…, - он устало потер переносицу двумя пальцами, — так вот, твой дружок по кличке Тень знает где она, и вся эта спасательная операция твоей, — и переводит взгляд на Еву, — семьи, была только по этой причине.
— Да, я помню, что отношения у нас с вами сразу не заладились… И чем я могу помочь? Если ей угрожает опасность, то более надежного места и человека, который может гарантировать ей безопасность, вам не найти… А как только все утихнет, я просто уверен, что он вам ее вернет. Живые люди его мало интересуют…
— Может ты и прав… Я думал, что если ты с ним держишь связь, то хоть узнать, как она? Она вообще не должна была выбраться из того места, куда ее везли, как убежала, загадка…, - он устало опустился в кресло. На глазах он превратился в уставшего мужика, лицо осунулось, под глазами залегли тени.
— Я уверяю вас, что с ним она более чем в безопасности. Я с ним не общаюсь, на то он и Тень… Но, если придется, то я спрошу, хотя навряд ли он ответит. Мне, чисто по-человечески, вас жаль, но ничем помочь я не могу, а если Тень обратится, то не откажу и сделаю все возможное для вашей дочери. Это все…, - и развожу руками в сторону. Более сказать нечего.
— Понял тебя, — он устало поднимается с кресла и идет к выходу, открывает дверь и, уже на пороге, оборачивается и говорит, — ты прости, тогда у нас не было другого выхода… Если бы я вернулся за вами, погибло бы много парней, я не мог рисковать двадцатью, ради спасения двух…
— Я без претензий, — только и пожимаю плечами. А Иван Алексеевич, мой бывший командир части, выходит из номера.
Поворачиваюсь к Еве, она простояла весь разговор не двигаясь. Подхожу к ней и заговорщицки подмигиваю.
— Ну что, продолжим?
— А может домой? Что-то эти каникулы сочинцев в Москве затянулись. Дома забаррикадируемся, накупим еды, и будем заниматься развратом, а?
— Твой план мне нравиться, но…, если возвращаться, то надо идти на работу. Я не смогу, будучи в городе, не проверить как идут дела. И потом, как только с моего лица исчезнет эта картина, — показываю на расплывшийся синяк, надсеченную бровь, треснувшую губу и разное по мелочи, — то мы летим в Италию. Там мама уже ждет тебя с объятьями и поцелуями. Так что надо провести на работе реформу, вот думаю администраторов сделать управляющими, а там по цепочке повысить старших, официанта же проще найти, чем управляющего. Как думаешь? О, нам же теперь нужен и новый хореограф.