Самая белая ночь

Лавринович Ася

Одета она была в легкий светлый сарафанчик. На ногах – тапки в виде лица Гомера Симпсона. Огромные и уродливые, которые портили весь вид. Я бы такие сроду не надела.

– Какая ты красивая! – вполне искренне ахнула Варя.

Я от неожиданности растерялась. Нет, комплименты получать всегда приятно, но вот так… с порога…

– Спасибо, – отозвалась я, все-таки ей улыбнувшись, – ты тоже.

И ведь это чистая правда. Девчонке бы моделью подрабатывать, есть все данные. Такая запоминающаяся и яркая внешность.

– Спасибо! – весело отозвалась

Варя. Потом переложила своего пса в одну руку, а вторую, освободившуюся, протянула мне. – Ой, что же это я? Варвара! Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже, – ответила я на крепкое рукопожатие.

Варя так активно трясла мою руку, что я снова растерялась. Ясно одно – непосредственности этой особе не занимать.

– А это Харви, – представила Варя своего питомца, который притих у нее на руках. Только хвост по-прежнему приветливо двигался из стороны в сторону.

– Что это за порода? – скорее из вежливости спросила я. К собакам я относилась спокойно, без фанатизма.

– Вест-хайленд-уайт-терьер, – с гордостью ответила Варя. – А Харви я его назвала в честь Харви Спектра. Ты смотрела «Форс-мажоров»?

– Это фильм?

– Сериал.

– Не смотрю сериалы, – сказала я.

Варя посмотрела на меня как на умалишенную. Потом подошла к перилам и глянула вниз. У кого-то из соседей по-прежнему бренчало фортепиано. Тогда Варя поморщилась.

– Ой, а что мы на площадке стоим? – спохватилась она. – Проходи в квартиру. Все тебе покажу.

– Красиво играет, – сказала я между делом, проходя в светлый коридор.

– Достал, если честно. Это Жора. Чокнутый один. У него в репертуаре пара мелодий, их и играет. Другие не умеет. Скоро тебе это тоже надоест.

Коридор оказался не только светлым, но и очень просторным. Высота потолков впечатляла. И я даже не ожидала, что внутри квартира Вари окажется такой современной. Думала, здесь будет что-то в духе «бабкиного ремонта» со старыми деревянными комодами, тусклым желтым освещением, коврами на стенах и старой лепниной. Но все оказалось совсем не так. Видно, что к ремонту приложила руку молоденькая девушка. Я даже немного расстроилась. После нарядной парадной обстановка в квартире показалась мне неподходящей – слишком обычной. Возможно, разочарование отразилось на моем лице, потому как Варя сказала:

– Не беспокойся, старинные вещички здесь тоже есть.

Я удивилась: она будто мои мысли прочитала. Неужели я такая предсказуемая?

– Антикварный дубовый секретер, зеркало в позолоченной раме, фортепиано… Оно, наверное, бонусом здесь в каждую квартиру идет. Только я на нем играть не умею. Ты умеешь?

Я покачала головой.

– Хоть Жору зови, – мрачно пошутила Варя. – Я научилась играть «Собачий вальс», немножко «Лунную сонату» и Shape of My Heart Стинга. Из азов, так сказать. Практически как сосед снизу. Представляю, если мы как-нибудь баттл устроим с Жориком на музыкальных инструментах. Соседи нас, наверное, вместе с двумя роялями из окна выкинут.

Я сдержанно улыбнулась.

Варя, держа на руках Харви, продолжила:

– В

квартире оставили старый паркет, кое-что из мебели, люстру, окна и даже печь. Я только трубы поменяла. И мебель свою перевезла из старой квартиры. Тут уж простите, что было.

Я молча слушала ее. Варя так завелась, будто я ее в чем-то обвиняла.

– А самое главное, знаешь что?

– Что?

– Пойдем в мою комнату.

Варя наконец спустила Харви на пол, и пес, стуча когтями по паркету, первым направился в комнату, будто это его пригласили.

Я проследовала за Варей. Комната ее оказалась огромной и такой же светлой. Над окном висел серебристый диско-шар, пускающий по стенам солнечных зайчиков. На столе – куча бумаг, карандашей, выкроек и пара одинаковых фикусов. И одежда. Много одежды – в основном яркой, с блестящими пайетками. Горы шмоток отчетливо выделялись на фоне белых стен и светлой мебели. Одежда лежала на стульях и на кровати, висела на напольных вешалках… Удивительно, но при этом у меня совсем не складывалось впечатление, что в комнате царит страшный бардак. Было чисто, не пыльно и очень уютно. Я так засмотрелась на многочисленные вещи, что даже не сразу заметила главное – то, из-за чего Варя пригласила меня в свою комнату. Отсюда можно было выйти сразу на крышу. Варя быстро распахнула старые створки и забралась с ногами на подоконник.

– Прошу! – прокряхтела она, первой выбираясь наружу. Я немного растерялась. Потом все-таки проследовала за Варей. Залезла на широкий подоконник и вышла следом за новоиспеченной соседкой. Скулящий Харви остался в квартире.

Жестяная крыша была нагрета утренним солнцем. Отсюда открывался вид на шумный суетящийся проспект и блестящие крыши. Внизу гудели машины и спешили прохожие. Варя осматривала город таким завороженным взглядом, будто это она, а не я, здесь впервые. Я, конечно, впечатлилась. В такой атмосфере даже говорить особо не хотелось. Но, видимо, молчание – не в репертуаре Варвары.

– Круто, правда? – быстро спросила она.

– Угу, – пробормотала я.

– Супер! Будем здесь ужины в хорошую погоду устраивать. Вино пить, светские беседы вести… Агния, как тебя здесь не хватало!

Последнюю фразу она произнесла так восторженно, что я удивленно подняла на нее глаза. Мы виделись впервые в жизни, и такое признание казалось мне неуместным. Но это мне – вечно настороженной и ожидающей от всех подвоха. Но Варя выражала свои эмоции вполне искренне. Тогда я не сдержалась и снова улыбнулась.

– Только у тебя не такая шикарная комната, прости, – с сожалением сказала Варя.

– Да ничего страшного, – немного смутилась я.

Ради собственного выхода на крышу я была готова ночевать в коридорчике рядом с Харви. Я, кстати, не заметила специального места для собаки. Скорее всего, пес жил в одной комнате со своей хозяйкой.

– В той комнате места намного меньше. И окна выходят во двор. И, конечно, есть еще один существенный минус, который мне очень мешает жить, – туманно продолжила Варя.