Самая большая кошка на свете

Дёрст Сара

– Знаю! – улыбнулась Зои. – Её зовут Бусинка.

Прижимая котёнка к груди, Зои припустила через двор к забору, протиснулась в калитку (хотя это была просто закреплённая доска, которую собаке Харрисона не хватало ума отодвинуть) и, не стучась, вошла в соседский дом через заднюю дверь. Она сгорала от нетерпения рассказать новости лучшему другу!

Старшая кузина Харрисона Сурита не подняла глаз от тарелки с хлопьями. Ей было семнадцать, она красила отдельные пряди фиолетовым, а очки носила формы «кошачий глаз». Этим летом родители Зои и Харрисона

платили ей за присмотр за детьми – когда она не работала в летнем лагере. Но по выходным она за детьми не следила.

– Не хлопай дверью.

Зои успела подставить под дверь ногу и закрыть аккуратно.

– Харрисон у себя или всё ещё во дворе? Я что-то не видела палатки.

То-то он поразится, что родители согласились! «Я сама в себя никак не приду!» – подумала Зои.

– Ага, – отозвалась Сурита. Она читала журнал, название которого, «Непостижимые тайны», сверкало яркими оранжевыми буквами на фоне расплывчатой фотографии йети. Они с Харрисоном оба страшно любили подобные журналы. Харрисон утверждал, ему нравится, что там пытаются объяснить необъяснимое, хотя всем отлично известно, что это, по большей части, ерунда. «Десять баллов за попытку найти ответы», – говорил он.

– Ага, он наверху? – уточнила Зои. – Или… – Не успела она договорить, как Бусинка стала вырываться. – Ой!

Зои рванулась вперёд, опуская руки, чтобы котёнок аккуратно плюхнулся на стол, а не свалился на пол. Котёнок немедленно принялся обследовать новое место.

– Осторожнее! – пристыдила её Зои.

– Чего? – Сурита наконец подняла взгляд и увидела Бусинку. – Это ещё кто?

– Мой новый котёнок.

– Это же бурундук.

– Она ни капельки не похожа на бурундука!

Зои оскорбилась за Бусинку. А та тем временем шатко ковыляла через стол – мимо солонки и перечницы в форме слоников, стопки невскрытых писем и ракетки для пинг-понга – прямо к миске Суриты. Вид у неё был такой целеустремлённый, что Зои даже не пыталась её остановить. Она заслужила награду.

– Хомячок? Песчанка? Садовый крот? – продолжала Сурита.

– Это не грызун! – возмутилась Зои. – Это моя кошка!

«Моя, – девочке понравилось, как это звучит. – У меня теперь есть свой собственный котёнок! Лучший в мире подарок на день рождения! Точнее, на день перед днём рождения».

– Грызунов часто держат дома. Говорят, крысы очень умные. – Сурита схватила миску, к которой как раз подбиралась Бусинка, и подняла над столом.

Бусинка возмущённо замяукала.

– Она любит молоко, – чуть виновато пояснила Зои.

– Ну, моё она не получит, – заявила Сурита. – У меня аллергия на крысят.

Она смотрела на Бусинку так, будто ожидала, что та вот-вот впадёт в бешенство, спрыгнет со стола и вопьётся своими крохотными зубками ей в сонную артерию.

– Ух ты, никогда не встречала людей, которые не любят котят. – Зои подошла к буфету и взяла мисочку. Она знала, где родители Харрисона хранят посуду. А ещё знала, что они не станут возражать. Зои проводила здесь столько времени, что чувствовала себя совершенно как дома. Налив молока в миску, она поставила её перед котёнком.

– Не огорчайся, Бусинка, – сказала она своему питомцу, – лично я считаю тебя потрясающей

и изумительной. Что бы там ни думали всякие котятоненавистники.

Бусинка радостно хлопнула лапой по молоку, а потом сунула в него мордочку и принялась громко лакать. Она так быстро расправлялась со второй порцией молока за утро, что у Зои возникло чувство, будто она совершила очень важное дело. «И правда, – подумала она. – Я же спасла котёнка!»

Зои бережно погладила Бусинку между ушками. Та на миг перестала лакать, прижалась к руке девочки и потёрлась о её пальцы, а потом снова припала к молоку.

– Нелюбовь к котятам – признак того, что я злой гений, который в один прекрасный день завладеет миром, – сказала Сурита. – Ещё я терпеть не могу щенят, радуги и единорогов. Особенно розовых и пушистеньких.

Зои показала на журнал:

– А про пушистеньких йетей ты что думаешь?

– Йети, – поправила Сурита.

– Должно быть – йетей, – заметила Зои. – Дети – детей. Сети – сетей.

– Ладно, как скажешь, – отмахнулась Сурита. – Харрисон наверху и уже проснулся. Говорит, ночь провёл в палатке, но сейчас уже сидит за компьютером. По-моему, он вообще не спит. Может, наполовину робот. Ты ведь знаешь, что он регулярно расставляет книжки по алфавиту ради развлечения? Его родители время от времени передвигают их, когда он не видит, просто чтобы он снова порадовался, расставляя их по порядку.

– Он не всегда по алфавиту сортирует! – поправила её Зои. – Иногда по цвету. Или по тематике.

– Необъяснимо! – Сурита помахала журналом, показывая куда-то в сторону комнаты Харрисона. – Журнал не врёт. Таинственные существа окружают нас со всех сторон – например, мой двоюродный братец.

Бусинка подняла от миски намокшую от молока мордочку.

– Мяу!

Она словно бы говорила «спасибо». Или «я тебя люблю». Смотрела только на Зои, а на Суриту ноль внимания.

Зои снова подхватила котёнка, сунула пустую миску в раковину к горе другой посуды, оставленной «отмачиваться» (надо полагать, очередь мыть посуду была Харрисона), и поскакала наверх, огибая стопки книжек, ещё не успевших вернуться на полки.

– Мне разрешили её оставить! – объявила она, входя в комнату друга. – А твоя сестрица не умеет правильно образовывать множественное число.

Харрисон, сосредоточенный на компьютере, даже не шелохнулся.

– Восемнадцатый уровень! – объявил он.

– Как ночёвка? – спросила Зои.

– Отлично. Съел шесть сморов.

По его внешнему виду было заметно, что он ночевал не дома, а как будто в птичьем гнезде. Растрёпанные волосы торчали во все стороны. Скомканный спальник валялся на кровати рядом с горой одеял и покрывалом.

– Ты слышал, что я сказала? Насчёт котёнка? Я назвала его Бусинкой, а родители разрешили мне его оставить!

– Ух ты! Что, правда? – Харрисон даже ненадолго бросил игру, чтобы взглянуть на них с Бусинкой. – Здорово! Почему они передумали?

– Кажется, они решили, что котёнок утешит меня во время переезда Алекса в Европу.

– И как, утешило?

Зои на минутку задумалась, нежно улыбаясь Бусинке, которая прижалась к ней и тихонько когтила крохотными коготочками её рубашку.