Самая красивая
Шрифт:
– Здесь уютно.
– Нам тоже так кажется. А вот охранник Уйю даже не мог подождать, пока ты проснешься. Когда он уходил, мы подарили ему кентавра, чтобы он верхом отправился в путь.
– Предсказание! – воскликнула я.
– Да. Гном, которому оно принадлежит, должно быть, перевел возраст охранника Уйю в наши лета.
– Так вот в чем дело.
– Перед отъездом он пообещал убедить твоих преследователей, что ты мертва.
Хорошо.
Но это известие достигнет и моего родного дома.
– вайдиайХ жамМ, а можно доставить письмо моим родителям?
Гном наклонил голову:
– Я позабочусь об этом.
Когда я закончила завтракать, он сказал:
– Ты в опасности, как я и предвидел. Расскажи, что привело тебя сюда. Возможно, гном сумеет помочь.
Никто не сумел бы мне помочь. Я не хотела об этом говорить, но была обязана что-то объяснить жамМу, да и гномы должны были узнать, что я изгой.
– Для начала, что заставило тебя поехать в замок Онтио?
– Королевская свадьба.
Я рассказала ему обо всем: о свадебной церемонии, об игре в композиторов, где мы выступили с Айори дуэтом, о знакомстве с королевой Иви, о кентаврах.
Гном слушал внимательно, время от времени потягивая горький остумо.
Я заплакала, когда речь зашла о короле Оскаро. жамМ дал мне свой носовой платок, вышитый зеленой нитью, потом вынул из другого кармана еще один платок и тоже пролил слезу. Он вызвал колокольчиком служанку, а когда та явилась, велел принести кувшин с водой.
Появилась вода, и я продолжила свой рассказ. жамМ все время подливал в мой стакан воды. Когда я рассказала об иллюзировании для Иви, он попросил меня продемонстрировать, что это такое.
Я послала голос Уйю к пустующему стулу и пропела несколько строк песни путешественника:
Холмы вздымаются и опадают, Истоптанные чужеземцами. Но вокруг все такое родное: И небо, и трава…– Потрясающе! – восхитился жамМ. – Как же у тебя это получается?
Я объяснила.
– Никто другой не может это повторить, – добавила я. – Наверное, смогли бы только мои настоящие родители.
– А разве хозяева гостиницы не твои настоящие родители?
Я думала, все, кто останавливался в «Пуховой перине», знали.
– Они мне как родные, но родилась я у других людей.
– Понятно. А теперь давай-ка я попробую это твое иллюзирование.
С первой попытки у него ничего не вышло, да и со второй тоже. Потом гном сказал:
– Теперь я все понял, – и снова потерпел поражение.
Он пробовал еще два раза, и вот наконец его голос донесся со стороны низкого столика.
– Превосходно, если быть точным, – произнес этот голос, и гном захлопал в ладоши.
Почему у него получилось иллюзировать, тогда как мама, и сэр Уэллу, и лучшие певцы, каких я знала, ничего не добились?
– Спасибо, что научила меня, девушка азаХ, – прозвучало откуда-то из-под потолка.
Он не подражал другим голосам или звукам, но иллюзирование у него получилось.
– Прошу тебя, продолжай свой рассказ, – раздалось от двери.
Я заподозрила, что он в таком восторге от иллюзирования, что теперь вообще не будет нормально разговаривать.
Я продолжила свою историю. Он был потрясен, услышав об угрозах Иви в мой адрес, но посмеялся над моей неудачей с заклинаниями на красоту и попросил показать мой мраморный палец на ноге.
Я его заверила, что это совсем не больно, и он изъявил желание заполучить палец из мерцающего железа.
А я рассказывала дальше. Упомянула про дружбу с Айори и как бы между прочим сказала, что он меня поцеловал.
Особенно тяжело мне дался рассказ про мою последнюю ночь в замке. Пришлось сделать паузу, прежде чем я смогла собраться с силами и рассказать об обвинениях сэра Уэллу и о вранье Иви.
– А потом они связали мне руки и заткнули рот кляпом. вайдиайХ жамМ, как это ужасно для певицы – оказаться с кляпом во рту!
Я закончила свой рассказ, чувствуя себя совершенно разбитой.
Гном помолчал, сложив руки на коленях и склонив голову. Очень сочувственно помолчал. Он разделял мое горе и даже не пытался придать оптимизма всему, что случилось.
Прошло несколько минут. Гном потянулся к вазе с камешками и выбрал довольно крупный камень размером с его палец. Потом он подошел ко мне и показал:
– Что ты видишь?
– Камень.
– Какого цвета?
– Тусклого, черного.
Он коснулся меня свободной рукой.
– А теперь какого цвета?
– Ой!
Камень больше не казался черным. Это был другой темный цвет, мне неизвестный. Я даже не смогла бы описать словами оттенок, зато я его чувствовала до рези в глазах.
Гном отпустил мою руку, и камешек снова стал тусклым и черным. жамМ вернул его в вазу к остальным и снова уселся в кресло.
– Тот камень был цвета хтан. Большинство людей неспособны различить хтан, даже если я держу их за руку. Девушка азаХ, я сомневаюсь, есть ли в тебе хотя бы капля крови великанов. Однако, моя дорогая кузина, я убежден, что один из твоих предков был гномом.
Глава тридцатая
Я? Потомок гнома?
– Вот мои доводы, – пояснил жамМ. – Твои волосы отдают хтаном, как ни у одного другого человека. Когда-то вся твоя шевелюра была хтановой, еще до того, как ты глотнула того ужасного зелья. Должен сказать, ты поступила опрометчиво.
– Но…
Он поднял руку, призывая к молчанию.
– Опрометчиво. – Гном улыбнулся. – .байадх хиимайих од убэх ахоэдзаИ Глупость, случается, дает золотые побеги. Надеюсь, в твоем случае произойдет так же.