Самая лучшая жена
Шрифт:
— Да вы что? — поразилась Лита. — Неужели? Редкость какая! Я сейчас!
— Погоди, егоза белобрысая, — тетушка кинулась за лучащейся энтузиазмом юной травницей, — платок повяжи. Она зараза здоровая вымахала. И, это, перчатки не забудь! Марин, подай госпоже перчатки! Да не эти! Из рыбьей кожи дай! И ножницы серебряные! Совсем другое дело, — с удовольствием оглядывая Литу со всех сторон, постановила Сагари. — Марин, а корзинка для трав где? Около руты стоит? Ну хорошо.
Рута и вправду удалась. Крепкая ядреная, она радовала травниц множеством молодых побегов, усыпанных россыпью звездчатых желтых цветов. Полюбовавшись на ценное лекарственное растение, Лита приступила
— Ценная травка, — рассуждала тетушка, — и для головы полезная, и для сердца. Если кто дитя скинуть хочет — рута первейшее средство, а еще, — Сагари не удержалась и захихикала, — мужскую силу она хорошо восстанавливает. Знаешь сколько страдальцев к тебе заявится? Тропу протопчут, дорогу. Не зря Руту знающие люди матерью всех трав зовут.
— И при горячке легочной она хороша, согласилась Лита как раз в тот момент, когда в распахнутую калитку ворвался какой-то здоровенный злющий мужик и, не говоря плохого слова, ухватил ее за горло.
Дыхание у девушки прервалось, воздуха как-то сразу перестало хватать, в глазах потемнело, а в ушах сквозь нарастающий звон, родившийся от удара серебряных ножниц о плиты двора, слышались крики тетушки и рычание давешнего мужика.
— Вал, пусти девочку! Валмир! — надрывалась Сагари!
— Если мать в дом не пустишь, убью! — как припадочный рычал мужик. — К сыну ее не пускаешь, гадина! К Рину!
— Пусти жену, идиот! — к словам Сагари добавились удары веника, от которого громила отмахивался как от надоедливой мухи.
— Как женился так и овдовею, — орал сардарец, сжимая пальцы на женской шее.
'Так это долгожданный Вал,' — мелькнуло в гаснущем сознании новобрачной. А потом навалилась апатия, в голове засела мысль: 'Видно зря я от смерти бегала, не быть мне самой лучшей женой…'
И неизвестно чем кончилось бы дело, если бы Валмиру от избытка чувств не вздумалось толкнуть Литу к стене, буквально нанизывая ее на тройной крючок для кашпо. Придя в себя от боли, девушка, инстинктивно желая защититься взмахнула рукой, целясь в сверкающие бешенством грозовые глаза напротив. Видимо осознавшие свой промах боги направляли крепкую ручку Мелиты, испачканную едким соком руты. Ну и не последнюю роль сыграло крепкое ясеневое поленце, которое приманила и обрушила на загривок озверевшего племянника потерявшая всяческое терпение тетушка.
Совместные женские усилия произвели поистине волшебное действие. Вал взвыл громче прежнего, разжал руки и схватился за лицо. Лита сползла по стене, судорожно стараясь вздохнуть. Калитка, прежде бывшая за спиной, оказалась перед ее глазами. 'Видно супруг богоданный меня развернул,' — поняла Мелита, глядя в глаза испуганной Аримы. Рядом со свекровью стояли Ирати и какая-то буквально пышущая ненавистью незнакомая девица.
Откашлявшись, Лита кое-как поднялась на ноги и тихонько по стеночке пошла к калитке. По мере того, как она приближалась на лице свекрови одно настроение сменяло другое: испуг, осознание того, что случилось непоправимое, жалость, робкая надежда… А потом невестка с грохотом захлопнула дверцу прямо перед ее носом.
Увидев багровую вспышку защитного поля, Мелита опустилась прямо на каменный порожек. Болело горло, и было трудно дышать. Дрожащими руками она ощупала гортань, ничего не поняла, потянула с головы платок и душевно высморкалась в него. Дышать сразу стало легче. Зато стал слышен громкий бабий вой. Подивившись про себя неожиданной связи дыхания и слуха, Лита с удивлением поняла, что это она сама ревет
— Во… ды, — предприняв попытку успокоиться, попросила девушка, — Карна тут же сунула ей кубок. — Фу, — поморщилась Лита, ощутив вяжущий вкус настойки пиона. — Фу, — повторила, понимая, что сорвала горло. — Этого только не хватало.
Лита посидела еще немного, блаженно прикрыв глаза, а потом поманила к себе Вала.
— Что? — растерялся он, оглядываясь на тетку.
— Рядом сядь, лосяра бестолковая, — рявкнула Сагари. — Не видишь, что девочке говорить тяжело?
Размеры призрачной хозяйки Крайнего дома заметно уменьшились, да и вообще она как-то побледнела.
— Марин, — позвала Сагари, — ты не мог бы потихонечку, так чтобы не разбудить Ринушку, снять с него торквес? А то у меня уже силы на исходе, как бы не развоплотиться совсем. Вот спасибо, — глядя на гривну, появившуюся на мощной шее Валмира, на секунду обрадовалась она, чтобы тут же обрушиться гневом на проштрафившегося племянника. — Что стоишь, оглобля?! Или боишься с женой рядом присесть? Робеешь?
Вал больными глазами посмотрел на женщин и, словно решившись, опустился на крылечко, стараясь не коснуться маленькой аданки. А та будто не понимая этого потянулась к нему, даже руку протянула обнять.
Лита даже плакать забыла, увидев, как шарахнулся от нее недавний дебошир.
— Чего это он? — просипела она.
— Ты перчаточки сними, детка, — ласково посоветовала Сагари. — У Вала и так уже вся рожа в волдырях. Эх, хороша у меня в этом году рута уродилась! — радовалась любящая родственница.
— Ага, — потянула перчатки с рук Мелита. — Так хорошо? Пусть он сядет поближе, мне говорить больно, — пожаловалась она, потом собралась с мыслями, вздохнула глубоко и решительно потянулась к Валмиру. — Прости меня за то, что стала твоей женой. Я не хотела, даже не знала, что такое возможно. Брачные татуировки появились в тот момент, когда Рина ранила Радужные. Чшш, не волнуйся, — почувствовав, как вздрогнул мужчина, поспешила успокоить целительница. — Самое страшное уже позади. Рин встает, его рана почти закрылась. Есть только одна сложность… — замолчала переводя дыхание. — Для того, чтобы приготовить лекарство, которое вы с отцом искали мне нужна будет твоя помощь. Не перебивай, прошу! Просто подумай, будь я шарлатанкой, откуда бы взяла противоядие от Радужных, как залечила бы раны мужу и половине команды ладьи? Поверь, я сумею помочь Рину. Я не обману и не предам его… Я обязана ему жизнью! А потом, когда он будет совсем здоров, брачный браслет, связующий нас с тобой исчезнет! Вот увидишь, — горячо убеждала Лита. — И еще, Рину нельзя волноваться. Совсем нельзя. Поэтому не смей ничего ему рассказывать, понял? Этим ты его убьешь. У меня сейчас просто не хватит сил чтобы… Да ни на что не хватит. Обещай, что будешь молчать о случившемся. Хорошо? — Лита почувствовала молчаливый кивок и отстранилась. — Раз так, я пойду. Не беспокойте меня пока сама не выйду.
— Куда? — всполошилась тетушка.
— Мне надо, — вяло отмахнулась Лита и пошатываясь пошла к дому.
— Я тебе Карну пришлю, — всхлипнула Сагари, глядя на Мелиту. — Что ж ты наделал-то, горюшко, — повернулась она к племяннику. — Как только рука поднялась, а?
Вал посмотрел на перечеркнутую тремя кровавыми полосами спину маленькой аданки, застонал и схватился за голову. Рожу нещадно пекло, аж слезы вышибало, и это хоть как-то примиряло со сволочной действительностью.
— Что молчишь? — не отставала тетка.