Самая непокорная жена

Уэст Энни

Жизлан смутно удивилась своей способности выглядеть невозмутимо, в то время как ужас сковал ее. Железная Рука во главе ее страны? Он уже через неделю развяжет войну. И все усилия отца и ее собственные пойдут прахом.

Боль пронзила ее.

– У меня нет намерения развязывать гражданскую войну.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Он пожал плечами:

– Я не собираюсь сражаться с собственными людьми за корону.

Жизлан немного расслабилась. Но она не доверяла этому человеку. Все в нем вызывало в ней чувство опасности.

– И

вы полагаете, что старейшины проголосуют за такого человека, как вы?

– Я уверен, что они придут к выводу, что этот выбор очень мудрый. Учитывая другие счастливые обстоятельства.

– Счастливые обстоятельства? – нахмурилась Жизлан.

– Мою свадьбу.

Жизлан замерла, глядя, как его губы изогнулись в довольной усмешке. Внезапно ей захотелось увидеть, как он выглядит, когда что-то действительно забавляет его. Ее бросило в жар от этой мысли.

– Это еще одна из причин, почему я приехал в столицу. Чтобы жениться.

Жизлан был противен его торжествующий тон. И ей было жаль его невесту, кем бы она ни была. Но он явно хотел произвести на нее впечатление, и Жизлан решила подыграть ему:

– На ком же вы женитесь? Я знаю ее?

Его улыбка сделалась шире, но, когда Жизлан увидела выражение его лица, страх охватил ее.

– Это вы, моя дорогая Жизлан. Я собираюсь жениться на вас.

Глава 2

Глаза ее расширились, и выражение удовлетворения исчезло с его лица. Он ожидал увидеть на ее лице шок, но не ужас.

Он был суровым солдатом, но не монстром. Выражение ее лица заставило его почувствовать себя так, словно он собирается изнасиловать ее, а не оказать ей честь, взяв в жены.

Это была его вина. Он не собирался выкладывать все так сразу. Но высокомерная принцесса спровоцировала его, чего с ним еще ни разу не случалось.

Он должен был ожидать этого. Селим предупредил его, прежде чем он вошел в кабинет, что она совсем не такая, как они ожидали. В ней чувствовалась внутренняя сила. Она даже отчитала Селима, его правую руку, а теперь капитана дворцовой гвардии, за отсутствие манер, и это несмотря на то, что была окружена его солдатами.

Хусейну было жаль, что он не присутствовал при этом.

Но сейчас ему хватало проблем с женщиной, которая оказалась совсем не такой, как он полагал.

Он приложил все усилия, чтобы не окинуть взглядом ее стройное, сексуальное тело. Но память о нем не давала ему покоя, отвлекая от насущных проблем.

Когда он вошел в комнату, она стояла спиной к нему, опершись о стол. Он сразу обратил внимание на ее стройные ноги и округлые ягодицы, обтянутые узкой юбкой. А когда она выпрямилась и поправила одежду, пламя охватило его. А потом она повернулась и посмотрела на него так, словно он был грязью под ее ногами.

Ни один мужчина не посмел бы так смотреть на него. А что касалось женщин, он привык, что они смотрят на него с восхищением.

Но когда принцесса подняла брови и с удивлением посмотрела на Хусейна, его бросило в жар.

– Это нелепо! Я вам не дорогая. И я не давала вам позволения называть меня Жизлан.

Негодование подчеркнуло ее красоту, залив щеки румянцем и добавив блеска глазам. По фотографиям Хусейн знал, что она красива, но все же эти изображения не передавали очарования этой женщины в полной мере. И он понимал, что недооценил ее. Она была достойным противником, и это восхищало его.

– Так как тогда мне называть вас, если не Жизлан?

Он понизил голос, произнося ее имя. Какова она будет на вкус? Сладкой, как сахар, или терпкой, как пряности, если судить по ее темным, горящим глазам.

Хусейн рассматривал ее в качестве инструмента для достижения своих целей, но он не ожидал, что она пробудет в нем желание.

Это было ее несомненным достоинством. Она была страстной женщиной, как бы ни пыталась это скрыть. И безусловно, опытной. В двадцать шесть лет и после долгого проживания в Соединенных Штатах и в Швеции, она не могла быть застенчивой девственницей. Он поежился от предвкушения. Хусейн не слишком хотел жениться, но, если это было необходимо, он предпочел бы иметь жену, которая могла бы удовлетворить его физически.

– Принятой формой обращения является «миледи».

Хусейн намеренно окинул ее медленным взглядом, остановившись на пышной груди, тонкой талии и широких бедрах. Когда он поднял глаза и посмотрел на ее лицо, оно раскраснелось, но было бесстрастным.

Ей не нравилось, что он разглядывает ее.

Хотя ей следовало бы радоваться тому, что он всего лишь смотрел на нее. То, как она вызовом ответила на его вызов, само по себе было приглашением. Так же, как и напряжение, повисшее в воздухе. Они могли быть врагами, но Хусейн чувствовал, что они смогут доставить друг другу наслаждение.

– И ваш титул помогает вам чувствовать свое превосходство над простым солдатом? Даже если вы обладаете им только лишь по праву рождения?

Хусейн встречал многих людей, считавших себя выше его по положению. Он был незаконнорожденным, и его мать была бедна и необразованна, хотя ее внешность привлекла его отца. Но уже давно никто не осмеливался смотреть на него с таким высокомерием. С тех пор, как Хусейн стал достаточно взрослым, он может доказать всем, что стал настоящим воином и обладает силой и чувством чести.

– Я полагаю, что стоит придерживаться общепринятых правил вежливости.

Она, не дрогнув, встретила его взгляд, и Хусейн внезапно почувствовал себя пристыженным.

– Как вы уже заметили, мой титул достался мне по наследству. Некоторые сказали бы, что я всю жизнь старалась стать достойной его, но вас, – она холодно улыбнулась, – вряд ли это заинтересует. – Она сделала паузу. – Как мне называть вас?

– Хусейн.

Он был шейхом своей провинции, но скоро станет правителем всей страны, а Жизлан будет его женой. И даже если это всего лишь брак по расчету, он обнаружил, что ему будет приятно услышать свое имя из ее уст.