Самая непокорная жена

Уэст Энни

Сложным было осознание того, что ее собственное тело предало ее.

– Вы позабавились со мной, – сказала она ровным голосом, потому что немыслимо было дать ему понять, в каком отчаянии она была от своей слабости, – а теперь я хочу увидеться с капитаном стражи, с моими телохранителями, а потом с моей сестрой.

– После того, как мы завершим наши переговоры.

Жизлан покачала головой:

– Это может подождать.

Но Хусейн оставался непоколебим. Жизлан вздохнула:

– Вы не можете не понимать,

что я должна повидаться с ними. Я в ответе за них. Теперь, когда мой отец мертв, я обязана заботиться о них. Вы сами чувствовали бы себя так же в отношении солдат, которыми командуете.

Он оценил ее проницательность. Жизлан понимала его лучше, чем он ожидал. Взывать к его чувству ответственности за своих людей было очень умно.

Он не рассчитывал, что хорошенькая принцесса, избалованная с рождения и выросшая в роскоши, будет понимать это всеобъемлющее чувство ответственности. Не говоря уже о том, чтобы разделять его.

Он внимательно посмотрел на нее. На этот раз он попытался увидеть нечто большее, чем прелестный припухший от поцелуев ротик, фантастическую фигуру, безупречную кожу и блестящие черные волосы.

И Хусейн увидел честный, открытый взгляд, прямые ровные плечи, как у солдата, стоящего в карауле, и выражение холодности на лице. Только пульс, бившийся у основания ее шеи, говорил о том, что она не так спокойна, как кажется. И он испытал удовлетворение оттого, что она так же реагирует на него, как и он на нее.

Восхищение ею странным образом смешивалось с раздражением и желанием. Он хотел снова впиться губами в ее губы, щедрые и соблазнительные. И крепко прижать ее тело к своей все еще болезненно затвердевшей плоти.

Он покачал головой, негодуя на себя. Это было не то время, чтобы потакать своим прихотям. На карту было поставлено будущее его провинции и его страны.

– Чего вы хотите? Чтобы я умоляла вас? Только это доставит вам удовольствие?

– А вы на это пойдете?

Хусейн представил ее стоявшей перед ним на коленях с опущенной головой. Но он хотел не этого. С возрастающим возбуждением он осознал, что хочет совсем другого от этой гордой принцессы.

Она приоткрыла губы, и внезапно Хусейн понял, что с него достаточно. Она и так скоро окажется в его постели в качестве жены. А пока он не намерен играть с ней. Ее требования были достойными, и он уважал их.

– Нет, – резко сказал он. – Я не рассчитываю, что вы будете умолять. Подождите здесь. Я пришлю их к вам, чтобы вы смогли убедиться, что с ними все в порядке.

– Не проще ли будет, если я пойду…

– Нет.

Он не мог позволить ей разгуливать по дворцу до тех пор, пока все не будет улажено.

– Отдайте мне ваш телефон, и я пришлю их сюда.

– Мой телефон? – озадаченно спросила она.

– Я не хочу, чтобы вы общались с кем-либо, пока мы не придем к соглашению.

Она

посмотрела на телефон, стоявший на столе.

Он покачал головой:

– Стационарные телефоны временно отключены. А все электронные устройства конфискованы.

– Пока вы не завершите ваш государственный переворот.

На мгновение, восхищенный ее смелостью, он забыл о своей ненависти к зарвавшейся элите, которая высосала все соки из страны.

– Пока я не спасу нацию.

Она фыркнула, и это было совсем не по-королевски. Хусейн с трудом подавил улыбку. Несмотря ни на что, он стал испытывать слабость к этому отпрыску королевского рода.

Она повернулась, взяла свою сумочку и вытащила из нее телефон.

– Вот. – Она протянула ему телефон. – Но я рассчитываю, что вы вернете его мне в целости и сохранности. Я сейчас веду важные переговоры и требую, чтобы мои контакты и сообщения не трогали.

Переговоры? С парикмахером? Или бойфрендом? Но Хусейна это не беспокоило. Пока он не даст соответствующих распоряжений, она будет оставаться в изоляции от внешнего мира.

– Телефон вам вернут в полной сохранности. Если вы будете следовать указаниям.

Жизлан подняла бровь, но промолчала. Она уже кое-чему научилась.

– После того как вы убедитесь, что все живы и здоровы, мы поговорим.

И с этими словами он повернулся и вышел из кабинета.

– Правда со мной все в порядке. – Мина сжала руку Жизлан. – Но я рада, что ты здесь.

Жизлан кивнула, с трудом сдерживая ярость. Мине было всего семнадцать лет. Она потеряла отца, а теперь ее еще и держали пленницей в собственном доме.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты ведь рассказала бы мне, если бы с тобой что-нибудь случилось?

– Конечно. Но они не тронули меня. Только забрали мой телефон и лэптоп и сказали, чтобы я не покидала дворец. Но мне необходим Интернет, Жизлан. Это очень важно.

– Важно?

Она испытывала огромное облегчение оттого, что с сестрой ничего не случилось. Она повидалась с капитаном дворцовой стражи, потом со своими телохранителями. А теперь с Миной. Похоже, Хусейн аль-Рашид говорил правду. Никто не пострадал. Переворот произошел легко и бескровно, и было видно, что это работа профессионала.

– Ты слушаешь меня, Жизлан?

– Конечно. – Она улыбнулась. – Но я все никак не могу привыкнуть к твоей новой прическе.

Мина провела рукой по коротко остриженным волосам.

– Когда папа умер, я поняла, что наконец могу делать то, что хочу. – Она посерьезнела. – Я не такая, как ты. Я не могу быть дипломатичной и делать то, чего от меня ожидают. А что касается изучения экономики… – Она содрогнулась.

– Ты хороша такая, какая есть, Мина, – сказала Жизлан, накрывая рукой ее руку. – Ты умная, энергичная и талантливая.