Самая сладкая ложь
Шрифт:
Константин осторожно поднял девушку на руки, стараясь не потревожить ее сон, и отправился наверх, по пути еще раз посмотрев в окно. Свет фонаря теперь казался немного бледнее — впервые за эту ночь из-за туч выбралась желтобокая луна.
Глава 9
Красивая темноволосая женщина с ухоженным лицом, на котором можно было заметить выражение легкой усталости — скорее, от слишком хорошей жизни, нежели от проблем — достала из небольшого бара бутылку коньяка и
— Послушай, дорогая, может, мы прироем ставни? — спросил он. — Становится прохладно.
— Какой ты изнеженный, — покачала головой женщина, поставила бутылку на стол и направилась к окну. — Тебе бы жить в Африке. Или где-нибудь на Гавайских островах. Что думаешь? Ты бы улыбался двадцать четыре часа в сутки, носил бы гавайские бусы и гавайскую рубашку и говорил бы всем «аллоха».
Боаз устало вздохнул.
— Когда мне стукнет лет шестьдесят, я подумаю над твоим предложением. Пока что меня вполне устраивает эта страна.
— А тот факт, что мы ютимся в чужой квартире и прячемся от твоей жены, тебя устраивает?
— Главное — чтобы это устраивало тебя.
Женщина заняла одно из кресел рядом со столом и взяла пачку тонких ментоловых сигарет.
— Что ты придумал на этот раз? — задала она очередной вопрос. — «Задержался на работе»? Классика?
— Если ты хочешь испортить мне настроение, Мона, то так и скажи. Я оденусь и поеду домой. Этот вечер начался хорошо, и я не позволю тебе его испортить. Мы давно не виделись. Почему бы нам не закончить разговоры о моей жене и об очередной лжи, которую я придумал для нее?
— Симона. Сколько тебе повторять? Я не люблю, когда ты меня называешь меня Мона. И мы не виделись всего лишь неделю. Думаю, это нормальный срок. Особенно если учесть, что мы оба женатые люди.
— Неделю назад мы обсуждали эту тему вместо того, чтобы использовать возможность побыть вдвоем.
Симона постучала по столу длинными ногтями, покрытыми неброским светлым лаком.
— Я чувствую себя так, будто мне шестнадцать лет, Боаз, и мы прячемся от родителей. Почему бы нам не снять номер в отеле? Зачем просить у твоего друга ключи от его квартиры, приезжать сюда?
— Лично мне тут нравится.
— Твоя проблема в том, что ты всегда ставишь личную выгоду на первое место. Тебя не волновал даже тот факт, что я замужем. Впрочем… ладно, черт с ним. Надо было заводить этот разговор пару месяцев назад, До того, как я согласилась спать с женатым мужчиной, который, помимо всего прочего, старше меня почти на двадцать лет.
Симона поднялась, сделала круг по комнате и остановилась около одного из стеклянных шкафов.
— Ты, — продолжила она, — коллекционируешь женщин. А вот твой друг — или кем он там тебе приходится? — похоже, собирает дорогую посуду. Интересно, откуда он привозит этот хрусталь?
— Из-за границы. Он часто ездит в командировки.
— А еще он, похоже, коллекционирует картины и спиртные напитки, хотя к бару, судя по всему, притрагиваются редко. Равно как и к дорогому хрусталю. У тебя таинственный друг. Он здесь живет? А если не живет, то зачем он купил эту квартиру?
Боаз наполнил рюмки и поставил одну напротив пустого кресла, где несколько секунд назад сидела Симона.
— Он купил ее потому, что она ему понравилась. А живет он под Иерусалимом.
— Он что, родственник Билла Гейтса?
— Нет. Просто у него такая слабость — если ему что-то нравится, он обязательно это купит.
— А что же, если ему захочется мисс Вселенную, он тоже ее купит? — Она насмешливо хмыкнула и, подойдя к окну, посмотрела вниз, на ночной Тель-Авив. — Пожалуй, ты прав: тут лучше, чем в отеле. По крайней мере, я не чувствую, что вокруг меня полно людей, и никто не будет стучать сюда с вежливыми вопросами «у вас все хорошо?», даже если на двери висит табличка «Не беспокоить».
В этот момент сотовый телефон Боаза, будто ожидавший подходящего момента, нарушил тишину квартиры. Симона повернулась к нему.
— Почему ты не отключил телефон? — спросила она.
— Это рабочий телефон, дорогая. Мне могут позвонить в любое время.
— Что же, ты — президент или премьер-министр? — Она обиженно поджала губы и снова вернулась к изучению панорамы.
Номер капитана Землянских на определителе Боаза удивил. Что могло понадобиться ему в начале первого ночи, тем более что завтра пятница — нерабочий день?
— Слушаю, — ответил Боаз, стараясь говорить как можно менее сердито.
— Здравствуй, — отозвался Константин на том конце провода. — Надеюсь, я не отвлек тебя от важных дел?
— Ты быстро делаешь выводы, а поэтому можешь додуматься сам. Не ты ли несколько часов назад лично вручил мне ключи от своей квартиры?
— Прошу прощения, если нарушил вашу романтическую идиллию. — В голосе Константина звучал откровенный сарказм — такой, на который был способен только он — и Боаз знал, чем он объясняется. — Я бы мог сказать, что мне звонила твоя жена и жаловалась на то, что у тебя отключен телефон, а ей важно тебя услышать, но я не буду этого делать. А поэтому я скажу, что мневажно тебя услышать. И увидеть тоже.
— Это не может подождать до завтра?
— Завтра я уезжаю, вернусь только в субботу под вечер.
Боаз посмотрел на Симону, которая по-прежнему изучала город.
— Неужели это что-то настолько важное? — спросил он обреченно.
— Я приеду примерно через час. Этого вам хватит для того, чтобы достойно завершить вечер любви?
Боаз поморщился и даже отвел от уха телефонную трубку. Симона уже не изучала город. Она пристально смотрела на него, скрестив руки на груди.