Самая страшная книга 2014
Шрифт:
При упоминании последнего несчастья все трое тяжело вздохнули и, шепча бородами, по три раза перекрестились. Николай запустил руку под пояс и извлек оттуда рыжий кожаный мешочек. Он стыдливо положил его на край стола, рядом с яркой выпотрошенной тыквой. Глаза монахов посветлели. Отступив, Николай уловил странное изменение в воздухе. К мягкому и знакомому запаху лежавших под навесом дров начал подмешиваться тоже знакомый, но совсем неожиданный запах.
— Аз был бы счастлив, коли бы мое скромное пожертвование… — начал Николай, но
В этот момент все три монаха сморщились.
— Да благословит тебя Господь, — сказал архимандрит, отводя взгляд от мешочка и покрывая себя крестным знамением, — Послушника за колокольней найдешь. Дрова колет. Ветхой звать.
— Послушника? — удивился Николай. — А разве не монах он? Не инок?
На это бороды снова пришли в движение:
— Старовер он. Негоже в православной обители в иноки раскольников постригать. Ждем, пока не покается, пока не отречется от греховных привычек.
Николай поблагодарил монахов и Бога, трижды перекрестился вместе с ними, поклонился настоятелю и отправился за колокольню. Там, в густом сумраке, старик в косоворотке и с бородой, заправленной за пояс, вдумчиво рубил дрова. Странный и резкий запах, судя по всему, исходил именно от него. Это была смесь человеческого пота и чеснока, которым растирался дед, вместо того чтобы мыться. Старец был точен — чурки легко разваливались под колуном и белыми лепестками разлетались в стороны.
— Желаю здравствовать, — обратился к нему Николай.
— С места не двинусь, — неожиданно ответил старик. — Сам заварил кашу, сам ее и расхлебывай.
Николай не сразу понял, что старец говорит именно с ним. Он даже обернулся проверить, нет ли кого за спиной.
— С тобой говорю, с кем еще. — Старик бросил на Полесова косой взгляд и поставил под удар очередную чурку.
— Батюшка…
— Не батюшка я тебе, — оборвал его Ветхой и ударил топором так, что Николай даже вздрогнул.
— Горе у нас…
— И поделом! — Старец подтянул выбившуюся бороду. — Чай не святых казнит демон? Хоть и бесовский выродок, но за грехи. Да и город антихристом на костях выстроен, уж потоп в страстях.
Николай опешил, он был уверен, что старик не откажет.
— Что же ты сам не прогонишь демона? Давай, нарядись нынче патриархом и задай бесу порку. Вот потеха будет — два нехристя сошлись, кто кого дюже.
Лицо деда покрывала густая борода — виднелись только глазки и кривой нос. Только по ним Николай едва ли мог определить, смеется старик или говорит серьезно. Он всматривался, но разобрать мешали сумерки.
— Я слов нужных не разумею. Обрядов и молитв не ведаю, — осторожно пожаловался Николай.
— Обрядов не ведаешь? А пошто тебе обряды, пошто молитвы?
— Так…
— Думаешь, обряды демону страшны, али слов он каких-то убоится? — Дед снова ударил топором, — Аль будет
Николай не нашелся, что ответить. Вместо этого он сделал еще одну попытку уговорить старика, но в замешательстве начал совсем не с того.
— Аз рядился, чтобы мздоимцев да казнокрадов обличать. На путь честный направить, людям помочь…
— Мздоимцев? — переспросил Ветхой и ехидно прищурился. — Тех, кому мошну на стол суют?
Николаю сделалось окончательно не по себе. Казалось, он говорит не с дедом, а со своей въедливой совестью.
— Не поеду никуда, вертайся за ворота к своему другу и скажи, чтобы сюда шел. Поздно уж, у нас заночуете. А утром чтобы духу вашего здесь не было!
Еще удар — и щепки бабочками разлетелись вокруг старика.
За ночь лужи покрылись хрупким льдом. Между стеной и огромной низкой тучей во все небо возникла огненная брешь и осветила нежным утренним светом потрепанные стены Мартириевой пустыни. Полесов молча подошел к Макару и стал смотреть на то, как мужик запрягает лошадь.
— А, ну и ладно! — встрепенулся Макар, — Так смердит от того старца, что упаси бог с ним три дня в одной телеге трястись.
Николай угрюмо посмотрел на — Да уж лучше в хлеву, с курями да хряками! — принялся развивать тему мужик.
— Неужто? — раздался строгий голос за спиной Николая, тот быстро обернулся и увидел Ветхоя. Старик был в тяжелом сером кафтане, с сумой через плечо. В нос ударил характерный запах, Макар сморщился:
— Помилуй, Господи, мя грешного, дай мне силы вынести… — начал Макар.
— Не поможет, — ехидно отозвался старец, — персты не так складываешь.
— А как надо?! — встревожился мужик, увидев ухмылку своего барина.
— Никак не надо, — ответил Ветхой, чем ввел Макара в совершенное замешательство. — Видение мне было, поеду с вами.
6
Необычный туман стоял над Невой. Густой и приземистый. Он заполнил Петербург сизой мглой, превратив улицы в бездонные каналы, кишащие призраками. Тишину предрассветного сумрака нарушали только псы, но лай их не гулял по переулкам и не отражался эхом от стен, а был заперт ближайшим изгибом улицы.
Стены Петропавловской крепости уже второй десяток лет перекладывали: почерневшее дерево меняли на камень. Огромные круглые бревна, вынутые из старых стен, отлично подходили для расправы с многочисленными грешниками. Миних, прежде занятый только реконструкцией крепости, неожиданно обернулся лютым извергом и устроил в городе беспощадное судилище. Улицы, каналы, площади и набережные наполнились страданиями и ужасом.