Самая страшная книга 2015 (сборник)
Шрифт:
На крыльце соседнего дома сидел дед, пристально глядя на Стаса глубоко посаженными темными глазами. В своей серой одежде он почти сливался со стеной – неудивительно, что Стас не сразу его увидел.
– Добрый день!
Стас двинулся к нему, обходя заросли крапивы. Старик сидел неподвижно – копна седых волос разметалась по узким плечам, рот совершенно не виден в густой бороде, глаза смотрят въедливо и настороженно.
– Вы не подскажете, как проехать до Скобянино?
Дед с полминуты рассматривал его, и, когда Стас уже решил, что старик глух, медленно покачал головой. Сзади хлопнула
– Мы заблудились! Кто-нибудь здесь сможет подсказать нам дорогу?
– громко спросил Стас.
– Где все люди?
– На празднике усе, - проскрипел дед. Голос у него был надтреснутый, как сухая палка, словно старик много лет не открывал рот. Подошла Алена, неодобрительно глядя на аборигена.
– На каком празднике?
– не понял Стас. Старик медленно поднялся, закряхтел, выпрямив спину, и отвернулся от них. Стас и Алена переглянулись.
– Подождите, где праздник-то?
– спросил Стас. Дед отворил просевшую дверь и махнул рукой:
– Ходи.
– Что?
– Ходи, - повернувшись, старик скрылся в дверях.
– Я за ним не пойду, - решительно сказала Алена.
– Может нам просто вернуться и...
Но Стас уже шагнул следом. В темных сенях пахло сыростью и засушенными травами. Несколько веников висели под потолком, опутанные паутиной, а вдоль стены шла скамейка, наполовину вросшая в земляной пол. Не разуваясь, дед прошел в следующую дверь, и Стас последовал за ним.
Внутри царил полумрак; в дальнем углу серела грубо сложенная печь, а прямо напротив входа застыл деревянный истукан, вырезанный из большого полена. Огромные плошки-глаза неотрывно таращились на Стаса, остановившегося в дверях.
Старик прошаркал мимо перекошенного стола, по которому ползали мухи, остановился у дальней стены и снова махнул рукой. Стас шагнул вперед, как вдруг что-то с силой сжало его запястье; вскрикнув, он отшатнулся в сторону, врезавшись в деревянного истукана.
В нише возле стола обнаружилась старуха – такая древняя, что казалась похожей на живую мумию. Костлявая рука, вся в пигментных пятнах, медленно возвращалась на колени, совершенно черные глаза сверлили Стаса из-под редких седых бровей.
– Ты чего, бабка!
Он перевел дух. Ушибленное плечо саднило, истукан медленно покачивался из стороны в сторону со стуком, похожим на сухие смешки. Что-то в этой комнате казалось Стасу неправильным, не таким, какими он привык видеть деревенские дома...
– Ходи!
Старик ждал его возле широкого куска бересты, приколоченного к стене все теми же деревянными гвоздями. Когда Стас подошел, хозяин дома провел грязным длинным ногтем по рисунку на бересте, привлекая его внимание.
Чья-то искусная рука обрамила картину замысловатой вязью, усыпанной цветами и побегами растений. В рамке неизвестный мастер изобразил лес, над которым в зените зависло солнце, заливая все вокруг своими лучами. Среди деревьев плясали люди – все в пышных костюмах и венках из цветов; некоторые из них – тонкие, словно невесомые – парили над землей, возвышаясь над остальными. А еще – у солнца было лицо. Суровые, злые глаза рассматривали суетящихся внизу существ, рот щерился в нехорошей ухмылке.
–
– Усе. И ты ходи.
Он поскреб ногтем картину.
– Что, всё?
– воскликнул Стас. Дед притащил его сюда показать это? Черт бы побрал этих стариков...
– Ходи, - повторил абориген. Снаружи донесся обеспокоенный голос, зовущий его по имени. Развернувшись, Стас широкими шагами двинулся к дверям, бормоча ругательства. Истукан проводил его тяжелым взглядом.
– Ну вы что там, уснули?
– капризно спросила Алена. Стас обошел ее, направляясь к машине.
– Нужно найти кого-нибудь соображающего. Здесь живут люди.
– Конечно нужно, раз уж ты сам ничего сообразить не можешь, - мгновенно нашлась она. Он проигнорировал ее.
– Поедем дальше. Старик сказал, все на празднике – не думаю, что это далеко.
– Господи, да он просто выжил из ума!
– воскликнула она.
– Ну какой праздник двадцать первого июня? День летнего солнцестояния что ли? Это же смешно...
Стас вздрогнул, вспомнив солнечный лик на берестяной картине. Может быть, всему виной его воображение, но за ухмылкой угадывались зубы – острые и длинные, как ножи. Неожиданно он понял, что показалось ему странным в деревенском доме.
– Нет икон, - сказал он вслух. В каждом деревенском доме, в котором ему доводилось побывать, один из углов комнаты был отдан под киот с образами. Здесь же не было ничего похожего.
– Что?
– не поняла Алена.
– Должно быть, это какие-нибудь староверы, или как их там называют, - сказал Стас.
– У них в доме не было икон. Фиг знает, какие там у них праздники...
Она смерила его долгим взглядом.
– Знаешь, иногда ты меня просто бесишь.
Он молча сел в машину и завел двигатель. Алена вскарабкалась на соседнее сидение – голые ноги по колено перемазаны в травяном соку, в подошвы кроссовок набилась грязь.
– Мне здесь не нравится, - заявила она.
– Поехали назад...
– Куда? Навигатор не работает, - он положил руку на ручник.
– Лучше узнать дорогу здесь...
– Вернемся на трассу и поедем в город. Все равно, отдых уже испорчен.
Он возвел глаза, призывая все свое терпение.
– Так. Мы уже проехали семьдесят километров, и я не собираюсь поворачивать из-за бабских капризов. Я хочу отдохнуть на свежем воздухе, и тебе это тоже будет полезно.
– Черт бы тебя побрал с твоим свежим воздухом!
– крикнула она.
– Ты разве не видишь? Здесь... странно.
Он нажал на газ, и джип медленно пополз вперед, сминая тонкие стебельки.
– Мы повернем назад, как только узнаем дорогу. Я все сказал.
Алена отвернулась. Наверняка снова плачет, понял Стас, почувствовав некоторое удовлетворение. Сколько она ему нервов вымотала – сама заслужила...
Они проехали несколько домов – старых, словно готовых развалиться от малейшего толчка. Заборов жители деревни по-прежнему не признавали – если в этой части деревни действительно кто-то жил, кроме стариков на въезде. Постепенно домов становилось больше – они вырастали то тут, то там, некоторые довольно крепкие, а иные ушедшие под землю едва ли не по самую крышу.