Самая страшная книга 2025
Шрифт:
«Камри» плавно отчалила от обочины. Кира прикрыла глаза, хотя в сон ее уже не клонило. Причина была в другом: она не желала видеть Ильинск. Если не видеть, можно притвориться, что все – обрюзгшие хрущевки, подворотня за перекрестком, скрюченный пацан в летней футболке, губы, утопающие в дряблой бородавчатой плоти, и КОРГОЛГОН – приснилось. Притвориться и в итоге поверить.
Артем молчал. «Камри» скользила ровно, не замедляясь. Кира досчитала про себя до пятисот, прежде чем осмелилась украдкой взглянуть из-за ресниц. За лобовым стеклом прыскали от света фар (правая снова стала целой) сигнальные
Она выпрямилась в кресле с чувством, что с плеч свалился не камень, а громадная скала.
– «Ласточка» в порядке?
– Хорошо, – произнес Артем, сосредоточенно всматриваясь во тьму.
Кира с трудом поборола желание обернуться к убегающему вдаль городу. Словно боялась повторить судьбу жены Лота.
– Как выходные провел? – спросила она чересчур беспечно.
Брови Артема сошлись сильнее, – казалось, переносица стремится сжаться в кулак. Кира заметила, что он жует губы. Раньше за ним такого не водилось.
– Хорошо, – раздался наконец не блещущий оригинальностью ответ.
– Я гуляла по Мещерскому, – продолжила изображать беззаботность Кира. – Местами Паустовского. Оч круто. Был йоговский мастер-класс, его вела девочка из Москвы, и…
Впереди полыхнули огни. Распустились неспешно психоделической иллюминацией. Артем подался вперед. Даже в потемках было видно, как до синевы побледнело его лицо. Казалось, он вслушивался – но не в гул двигателя, а в далекое заоконное, неизбежно приближающееся. Наигранная веселость Киры испарилось, уступив место беспричинной слезливой панике. Словно Киру обратно втянуло в прерванный Артемом сон, где в угольном мраке ворочалось увесистое, удушливое, громоздкое. Сон слепца.
«Да что же творится?!»
Иллюминация превратилась в скопление машин. На обочине раскорячилась грузовая «вольво», за которой притаился полицейский автомобиль со включенной мигалкой. Кабина «вольво» была чуть сплющена с левого края – точно фура наморщила лоб, – но в остальном десятитоннка выглядела нетронутой. Второй участнице ДТП, легковухе, повезло куда меньше. Беднягу, смятую посредине, словно ее пробовал на зуб тираннозавр, цеплял тарахтящий эвакуатор. Марку Кира не разобрала. Легковуха была сливово-синей. Совсем как Артемов «Лексус ES». Редкий цвет для авто.
«Камри» ворвалась в зону битого стекла, кусков пластика, растекшегося масла и пронеслась по ней, не сбавляя скорости. Пальцы Артема стискивали руль, вот-вот – и вырвет «баранку» с мясом. Мелькнул за окном содранный номерной знак, застрявший в ветвях придорожных кустов. Кира проводила его глазами. Номера были рязанскими.
Она вжалась в сиденье, чувствуя, как закипает меж лопатками пот. Легкие наполнились гипсом – горьким, шершавым.
– Я люблю тебя, Кира, – сказал Артем. Глухой голос точно доносился из-под оползня. – Никогда не говорил тебе этого, хотя ты и знала. И вот говорю. Потом может не быть шанса.
– Тём… Знаю… Та машина…
– Я никогда раньше не попадал в аварии. За двадцать лет – ни разу. Когда-то все случается впервые.
– Ты… Как?..
– А никак. Разве выживешь после такого? Но я все равно пришел. За тобой. – Внезапно он мучительно скривился. – Зачем ты этого пожелала?!
– Дружочек,
– Я тебя забираю.
– Артем, стой! Артем, куда мы едем?!
– Я тебя забираю. – Он оторвался от дороги и уставился на нее. В иной ситуации такая невнимательность испугала бы Киру не на шутку. Но только ситуация была не иной, а гораздо, гораздо хуже.
– Уже рядом. – Мyка в его взоре превратилась в безбрежное страдание. – Мне очень, правда, очень жаль.
Не глядя на дорогу, Артем вывернул руль вправо. «Камри» увело с дороги. Кира взвизгнула и схватилась за дверную ручку. «Камри» норовисто скакала по буграм скошенного поля. Кира распахнула дверцу, но пятерня, будто выкованная, стиснула локоть, а в салон из зазора между дверцей и стойкой хлынула едкая удушливая вонь, в сравнении с которой «пшик» перцовкой – мопсовый пердеж. Смрад горящих волос, гниющей под палящим солнцем требухи, забродившего гноя оплавил гортань, и Кира почувствовала: сейчас она выблюет собственные кишки. Пищевод стянуло в узел размером с теннисный мяч.
Артем втащил ее обратно. Дверца захлопнулась.
– Прекрати! – Кира поперхнулась и закашлялась, обрызгав его слюной.
– Не могу, – понуро ответил он, возвращаясь вниманием к простирающемуся бездорожью. – Это слово. Оно крутится и крутится в моей голове. И у тебя тоже.
Цепенея от ужаса, Кира поняла, что Артем прав.
А за лобовым стеклом менялся пейзаж. Что-то прямоугольное мелькнуло в лучах фар и скрылось, как и второе прямоугольное, последовавшее за первым. Словно какой-то авангардист раскидал по полю кособокие тумбочки. Когда из темноты вынырнула третья «тумбочка» – со строгими буквами на молочно-белой табличке и стершимся портретом в овале, – Кира узнала в ней надгробье, опоясанное кривой ржавой оградой.
– Здесь завеса тоньше, – пояснил Артем туманно. – Кого-то похоронили на этом кладбище, могущественного и злобного. То, что надо.
Надгробия обступали, набрасывались на прущую по заброшенным могилам «камри», колотили в борта и разбивались о бампер, как трухлявые пни. Левая фара вырубилась. Морозными узорами побежали по лобовухе трещины, и капли возобновившегося дождя, шкворча, испарялись на стекле. Кира визжала. Ей беззвучно вторила обезьянка-талисман, извиваясь в петле. Артем напряженно молчал. Это длилось без конца.
«Камри» остановилась внезапно. По смятому капоту забарабанило, дымясь, каменное крошево. В салоне делалось все жарче. Надорвавшая горло Кира оборвала крик, чтобы глотнуть опаляющего воздуха.
Сквозь трещину и испарину на стекле она увидела.
Надгробия обступали машину, словно воины, сомкнувшие щиты. На границе и без того скверной видимости волочились, упираясь в могильные холмики длинными узловатыми лапами, какие-то твари, похожие на гигантских отечных ленивцев. Их шишковатые головы изможденно болтались, их нижние губы, отвисшие и будто вываренные, безвольно шлепали по памятникам. Создания не спешили покидать полог ночи, скрывающий их безобразные анатомические подробности, и Кира выдохнула почти с благодарностью.