Самая темная дорога
Шрифт:
– За гнома? – оскалился он. – Ты готов заступиться за гнома? – Голос его поднялся до высоких тонов, в нем звучало недоверие. – Дальридан, это назревало между нами уже давно.
– Ничего не назревало. Ты только прислушайся к голосу разума. Я не стремлюсь к власти, Кериог. Только…
– Только ты указываешь вожаку, что он может делать и чего не может! – злобно воскликнул тот. На мгновение все застыло, затем рука Кериога взлетела, и в воздухе мелькнул брошенный кинжал.
Он пролетел над плечом Дальридана, потому что тот нырком упал, перекатился
Но все видели, как кинжал вонзился в сердце Кериога. И мгновение спустя, после того как прошел шок, они также увидели, что мертвый улыбается улыбкой человека, избавившегося от невыносимой боли.
Внезапно Ким осознала воцарившуюся тишину. Почувствовала солнце над головой, прикосновение ветра, тяжесть головы Брока на своих коленях – те детали времени и места, которые неестественно ярко проступили после взрыва насилия.
Оно пришло и ушло, оставив после себя эту тишину и неподвижность пятидесяти людей на плато. Дальридан пошел за своим кинжалом. Звук его шагов по камням был очень громким. Все молчали. Дальридан опустился на колени, вытащил кинжал и вытер кровь о рукав мертвеца. Потом медленно поднялся и оглядел лица окружающих.
– Первый бросок сделал он, – сказал он. Напряжение спало, все зашевелились, словно все присутствующие до этого стояли затаив дыхание.
– Это правда, – тихо произнес один из эриду, старше самого Дальридана, у которого зеленая татуировка пряталась в глубоких морщинах на лице. – В таком случае мстить не за что, ни по законам Льва, ни по закону гор.
Дальридан медленно кивнул головой.
– Мне ничего не известно о первых и слишком много о последнем, – сказал он, – но думаю, вы знаете, что я не желал смерти Кериога и совсем не хочу занять его место. Через час я уйду отсюда.
При этих словах все снова зашевелились.
– Какое это имеет значение? – спросил молодой Фейбур. – Тебе нет нужды уходить, дождь скоро сам придет сюда.
И эти слова вернули Ким к действительности. Она оправилась от шока – смерть Кериога не была первой насильственной смертью, свидетельницей которой она стала в Фьонаваре, – и уже была готова, когда все взоры устремились на нее.
– Он может и не прийти, – сказала она, глядя на Фейбура. Оживший Бальрат все еще испускал короткие вспышки, но не слишком яркие.
– Ты действительно Ясновидящая Бреннина? – спросил он. Она кивнула.
– Путешествую по делам Верховного правителя Бреннина вместе с гномом Броком из Банир Тала. Это он принес нам известие о предательстве других гномов.
– Гном на службе у Айлиля? – спросил Дальридан. Ким покачала головой.
– У его сына. Айлиль умер более года назад, в тот день, когда взорвалась гора Рангат. Айлерон правит в Парас Дервале.
Дальридан криво усмехнулся.
– В горы новости доходят медленно.
– Айлерон? – вмешался Фейбур. – О нем говорили в Лараке. Он был в изгнании, да?
Ким услышала в его голосе надежду, невысказанную мысль. Он был очень молод, и борода лишь отчасти это скрывала.
– Был, – мягко ответила она. – Иногда из изгнания возвращаются.
– Если, – вставил старший из эриду, – есть дом, куда можно вернуться. Ясновидящая, ты можешь прекратить этот дождь?
Она заколебалась, глядя поверх его головы на восток, где громоздились тучи. Потом ответила:
– Не могу, сама не могу. Но на службе у короля есть и другие люди, и я вижу сейчас, при помощи своего дара, что некоторые из них плывут к тому месту, где творят этот смертоносный дождь, как раньше зиму. А если мы остановили зиму, значит…
– …значит, мы можем прекратить и дождь! – произнес низкий голос, тихо и страстно. Ким посмотрела на гнома. Его глаза были открыты.
– Ох, Брок! – воскликнула она.
– На этом корабле, – продолжал гном медленно, но четко произнося слова, – отправились Лорин Серебряный Плащ и мой повелитель. Мэтт Сорин, истинный король гномов. Если кто-нибудь на свете и может нас спасти, то только эти двое. – Он замолчал, тяжело дыша.
Ким крепко прижимала его к себе, испытывая огромное облегчение.
– Побереги себя, – сказала она. – Постарайся не говорить.
Он посмотрел на нее снизу.
– Не надо так волноваться, – сказал он. – Не то на лбу морщинки появятся. – Ким тихо рассмеялась. – Не так-то просто прикончить гнома, – продолжал он. – Мне надо наложить повязку, чтобы кровь не заливала глаза, и побольше воды, чтобы напиться. Тогда, если я отдохну часок в тени, мы сможем идти дальше.
Его рана все еще кровоточила. Ким осознала, что плачет и слишком сильно сжимает в объятиях его широкую грудь. Она отпустила руки и открыла рот, чтобы сказать нечто очевидное.
– Куда? Идти куда? – Этот вопрос задал Фейбур. – Почему твой путь лежит в горы Карневон, Ясновидящая Бреннина? – Он старался говорить суровым тоном, но эффект получился противоположным.
Она долго смотрела на него, затем, пытаясь выиграть время, спросила:
– Фейбур, а почему ты здесь? За что тебя изгнали?
Он вспыхнул, но, помолчав, ответил тихо:
– Меня выгнал из дома отец, это право всех отцов Эриду.
– За что? – спросила Ким. – Почему он это сделал?
– Ясновидящая… – начал было Дальридан.
– Нет, – жестом прервал его Фейбур. – Ты только что назвал нам свою причину. Едва ли это теперь имеет значение. Я отвечу. Я не запятнал ткань Гобелена кровью, всего лишь предательством своего города, а предательство в Эриду считается красной нитью в Гобелене, как и кровь. Проще говоря, произошло вот что. Год назад, на Летних Играх Тад Сироне в Тег Вейрене я увидел и полюбил девушку из северного города Аккаизе за высокими стенами, и она… увидела и полюбила меня тоже. Когда мы снова вернулись в Ларак осенью того года, мой отец объявил мне, кого он выбрал для меня в жены, а я… отказался и назвал причину.