Самая желанная мечта
Шрифт:
– Давай оставим их вдвоём.
Через десять минут общения с Александром, Лиля вынужденно призналась себе, что этот взрослый дядька довольно прикольный. Он с юмором, заставляя Лилю смеяться, комментировал каждое платье, которое она выбирала. Примерка превратилась в весёлое шоу. Он убедил её отказаться от воздушных нарядов, мотивируя тем, что при её росте она становится похожа на чайную бабу 1 или на не сумевшую повзрослеть девочку-принцессу. Отмёл он и вечерние платья, делающие её вульгарной, будто она нарядилась в мамин наряд. Александр выбрал бледно-сиреневое платье без рукавов с чуть расклешённой юбкой из плотного набивного шёлка. В нём Лиля смотрелась изысканно и элегантно. У этого шутника оказался хороший вкус. Себе он приобрёл тёмно-сиреневый костюм с рубашкой под её цвет платья. Обнаружив, что невеста и жених не смогли отыскать нужного наряда, предложил им платье и костюм благородного аметистового цвета. Блондинке Ольге этот цвет подошёл как нельзя лучше, а классический покрой вечернего платья подчеркнул её отлично сохранившуюся фигуру.
1
Чайная баба – это стёганый чехол из шерсти или ткани, набитой ватой, надеваемая на заварной чайник для сохранения температуры чая.
Лиля думала, что торжество будет скучным и уже заранее подготовилась к унылому времяпровождению в компании бородатых друзей отчима. В назначенное время к многоэтажке, в которой они проживали, подъехал кортеж из двух десятков легковых машин, украшенных букетиками искусственных цветов. Эти цветы смотрелись странно и чужеродно на автомобилях, присыпанных снегом. Конец февраля выдался необычно снежным и холодным. Небо с утра заволокло тяжёлыми толстыми тучами. В полдень они разродились густым сильным снегом. Красивые наряды пришлось прятать под тёплые пальто и шубки, а туфли упаковывать в пакеты. В выкупе невесты Лиля не участвовала, посчитав эту затею глупой – этим с энтузиазмом занимались дедушки и бабушки, им удалось раскрутить жениха на приличную сумму. Когда они спустились во двор и стали рассаживаться по машинам, Лиля обнаружила, что рядом с ней крутится симпатичный молодой мужчина.
– Послушайте, мне сказали, со мной в загс поедет Александр, вас же я не знаю. Почему вы со мной садитесь?
– Ты меня не узнала? – услышала она знакомый голос.
Лиля подняла голову. На неё смотрели насмешливые синие глаза. Александр, сбрив усы и бороду, сбросил добрый десяток лет. Теперь он выглядел самое большее на двадцать пять, двадцать семь.
– Ничего себе! – воскликнула она поражённо. – И зачем так старить себя жуткой порослью на лице?
Александр хмыкнул.
– Это модно и солидно. Но сегодня я должен соответствовать своей юной партнёрше. Особенно, когда она такая красоточка, жаль, что совсем ещё ребёнок.
– В августе мне исполнится восемнадцать, – буркнула Лиля, недоумевая, почему взгляды отчима неприятны, а шутливые заигрывания Александра совершенно её не напрягают.
– Если бы я в двадцать лет завёл ребёночка, то ему было бы столько, сколько тебе сейчас, – фыркнул он. – Так что давай, доченька, хорошо исполним свои роли.
Арендованный зал кафе поразил Лилю убранством. В высоких напольных вазах, размещённых вдоль стен, благоухали белые розы на длинных стеблях. На стенах в стеклянных кашпо разместились букетики ароматных голубых и бледно-сиреневых фрезий. На столах, покрытых белыми скатертями, стояла белоснежная посуда с золотыми ободками. В центре столов в узких, длинных, прозрачных сосудах возвышались веточки орхидей. Воздух в помещении пропитался нежным цветочным ароматом, будто на улице не было зимы.
Благодаря тамаде и Александру торжество удалось на славу, веселились все: друзья и коллеги с работы жениха, подруги невесты с мужьями и даже дедушки и бабушки. Лиля посматривала на счастливое лицо матери и радовалась, что наконец та будет не одна. Теперь она может спокойно покинуть её, отправившись учиться в другой город.
Небольшой каплей дёгтя в бочке сладкого торжества для Лили оказалось фотографирование на семейные снимки. Она осознавала, что к отчиму относится предвзято, но ничего не могла с собой поделать. Прикосновение его пальцев к коже, когда он приобнял её и маму за плечи, вызвало в ней дрожь неприятия, будто до неё дотронулось что-то потустороннее. А когда он поправил локон, выпавший из её причёски, она с трудом подавила желание отшатнуться. Лиля изо всех сил держала себя в руках, мирясь с тем, что отчим дотрагивался до неё во время съёмки. Здравый смысл уверял: она пристрастна к этому человеку, но подсознание упорно не соглашалось с ним. Лиля, действительно, не понимала себя. Александр вёл себя с ней намного вольнее, во время танца обнимал ёё, на конкурсах носил на руках, один раз даже чмокнул в щёку, но она спокойно воспринимала это, а любое поползновение отчима в её сторону воспринималось ею в штыки. Лиля никому не могла поведать о своих ощущениях и чувствах, осознавая, что её не поймут, а вот навредить маме она может. Впервые ей не хотелось возвращаться в свою квартиру. Под предлогом что у молодых обязательно должен быть медовый месяц, Лиля решила перебраться к дедушке и бабушке. Оставалось лишь поговорить об этом с ними. Улучшив минутку, когда музыка смолкла, она подошла к Елене Петровне.
– Бабуль, у меня идея. Пусть мама и Виктор Ильич какое-то время поживут одни, а я с месячишко у вас перекантуюсь. Не возражаете?
Круглое лицо Льва Романовича осветилось довольной улыбкой.
– Я за.
Елена Петровна улыбнулась.
– Если мама согласится, я тоже за.
– На что она согласится? – поинтересовался Виктор Ильич, неожиданно, будто чёрт из табакерки, возникая за спиной Лили.
Она даже голову вжала в плечи.
Лев Романович пояснил:
– Лиля собирается сделать вам сюрприз. Хочет подарить вам медовый месяц.
– Каким же образом?
– Побудет у нас это время.
Краем глаза Лиля заметила: лицо новоиспечённого отчима потемнело, губы сжались в тонкую линию.
– Дочь любимой женщины мне не мешает, – проворчал он. – Мы стали семьёй, и я думаю, нам нужно привыкать друг к другу. Насколько я знаю, Олечка никогда не расставалась с Лилей. Разве она будет чувствовать себя хорошо без неё?
– О чём спорите? – Ольга приблизилась к родным.
Лиля объяснила ситуацию, напирая на то, что просто мечтала сделать этот подарок и очень расстроится, если они его не примут. И пусть это кратковременное расставание станет тренировкой к будущей большой разлуке. К её радости мама, скрепя сердце, согласилась. Лиля видела, в глазах Виктора Ильича промелькнуло разочарование и что-то похожее на обиду, словно у него отняли нечто очень важное.
После торжества молодожёны уехали в загородный коттедж Виктора Ильича. Лиля осталась в квартире с бабушкой и дедушкой из Сургута, они собирались вылететь домой на следующий день вечером.
Проснувшись утром, довольная Лиля начала собирать сумки. Усердное укладывание необходимых вещей прервала бабушка, позвав завтракать. Поглощение обильного завтрака сопровождалось привычным ворчанием Ксении Даниловны, сетовавшей на то, что внучка ест мало и поэтому, мол, плохо растёт. Лиля давно перестала обращать внимание на потуги родных впихнуть в неё как можно больше пищи, будто она от этого, и правда, добавит несколько сантиметров к росту и пару килограммов к весу. Лиля ненавидела, когда её убеждали съесть ещё немного, в детстве для этого использовались сказки, мультики, обещания потом выдать конфеты, а если ничего не действовало, то применялись слёзы, уговоры и угрозы. С тех пор любое давление или принуждение она воспринимала как покушение на её личное пространство и всячески противилась этому. Став старше, Лиля изменила тактику, не желая расстраивать родных, делала вид, что подчиняется, но поступала по-своему.
К появлению матери и отчима она успела морально подготовиться, но никак не ожидала, что он попробует уговорить её остаться.
– Нет, нет. Мы всё решили. Я и вещи уже собрала. – Поцеловав маму и подхватив сумки, Лиля выскочила в прихожую.
– А попрощаться с бабушкой и дедушкой, – крикнула ей вслед Ольга. – Сегодня они возвращаются в Сургут.
– Я знаю и уже простилась с ними. Пока, мама. Счастливой дороги, бабуля. Удачно доехать, дедуля.
Лиля с облегчением выдохнула лишь на улице. Завидев знакомые синие «жигули», припустила им навстречу.
Лев Романович остановил «семёрку», не доезжая до подъезда. Лиля, открыв дверцу, сначала швырнула на сиденье сумки, затем уселась сама.
– Дедуля, привет.
– Ты чего бежала как ошпаренная? А кто по сторонам смотреть будет? Двор узкий и весь заполнен машинами. Выскочит какой-нибудь ненормальный из-за угла и превратит тебя в лепёшку.
Лиля хмыкнула.
– Не ругайся, дед. Посмотри, какой день замечательный. Завтра воскресенье давай рванём на рыбалку.
Лев Романович покосился на серое небо, снова затянутое тёмными бархатными тучами.