Самба на острове невезения. Том 1. Таинственное животное
Шрифт:
Мы ехали очень долго. Выехав за пределы Москвы, а после свернув с шоссе, еще полчаса маялись по отвратительному бездорожью, вынужденно сбавив скорость до ста семнадцати. При ста двадцати там, естественно, не проедешь.
Ремень безопасности с моей стороны был порван, потому теперь я не сидела, испытывая твердость камней на чисто абстрактном уровне, а скакала как напружиненный кенгуру, на каждой кочке ударяясь макушкой о потолок. Водитель тоже подпрыгивал, но по известной причине до потолка «шестерки» достать никак не мог. Вот при каких условиях начинаешь завидовать низкорослым!
Привезя
– Прошу! – Кавказец показал мне на то самое поле и счастливо растянул губы. Солнце, поймав его улыбку, заиграло по очереди на всех золотых зубах. От этого сумасшедшего сверкания у меня заслезились глаза, и я отвернулась. Владельцы ювелирных магазинов должны взахлеб предлагать Лукумидзе должность швейцара на входе: во-первых, золотое сияние его улыбки видно издалека, то есть близрасположенным конкурентам тут же настанет коммерческий конец; во-вторых, уже вблизи создастся иллюзия достаточно низких цен, мол, раз уж оборванец пару зубов из чистейшего золота себе вставил, то как минимум одно колечко, а то и в комплекте с сережками я себе позволю точно; ну и, в-третьих, зависть, дескать, у такого урода столько золота, чем я хуже?
«Надо ему намекнуть на смену профессии», – думала я, обходя дом и вступая на территорию поля.
Вручную были выстроены две беговые дорожки. Сначала бежишь, потом перепрыгиваешь, затем проползаешь, прыгаешь по кочкам, еще немного бежишь – и вот он финиш. Ерунда, я в школе часто такие полосы преодолевала и, кстати, быстрее всех в классе. Жюри должно будет смотреть, кто собьет препятствие, а кто прыгнет мимо кочки, за это начисляются штрафные очки.
– И что, это в точности повторяет диспозицию препятствий на стадионе? – не могла я поверить в чудо.
– Именно! С тхочностью до сантиметра, Рахат сам вымерял!
– Рашик, ты прелесть! – обрадовалась я и бросилась ему на шею. Хм, точнее будет сказать, прижала его голову к своей… ну неважно это, суть вы поняли: я была счастлива и благодарна.
Прибалдевший Рашик по обычаю произнес:
– Ты выйдещь за мэня?
Я засмеялась и стала пробовать пройти испытание. Бегаю я превосходно, но от препятствий давно отвыкла, так что пару раз свалила ограждение, а однажды вообще пнула деревянную кочку так, что она пролетела в одном миллиметре от глаза Лукумидзе. Тот, дурачась, изобразил пантомиму, якобы она попала-таки ему в глаз, и вот он, корчась в предсмертной конвульсии, падает навзничь. Я хохотала.
Спустя еще девять попыток, я получила-таки свои законные четыре пятерки. В роли членов жюри, ясен свет, выступал опять же Рахат. Конечно, я уже давно не задевала ни одно из ограждений, перепрыгивая их, и ни разу не попала стопой мимо кочки, но судья был строг чрезвычайно, то ему не нравилось, как сильно я зад выпячиваю, проползая под преградой (кстати, по голой холодной земле!), то я наступала не в центр кочки, а на край.
Трижды повторив безупречный результат, я его попросила перейти к стрельбе.
Второй этап начинался чуть дальше. Здесь тоже было только две тропы, в обязанности тренера входило бежать рядом с участником, неся колчан со стрелами. В руках у соревнующегося лук, он останавливается возле каждого стенда с мишенями и стреляет. Кто быстрее, тут не смотрят, учитывается только меткость. Но время, разумеется, ограничено, чтобы не затягивали.
Итак, после объяснений, мой карманный тренер наконец допустил свою подопечную до святая святых – дал в руки лук. Он оказался неожиданно тяжелым, и я его чуть не уронила.
– Эй, сломаещь – другой не получищь, понять?
– Понять, понять, – закивала я.
Когда я привыкла к этому предмету в своей руке, дала ему знак, и он подвел к первому стенду.
Здесь мишени были большими, в форме человечков. Расстояние было минимальным. Рашик подал стрелу, показал жестами, как натягивать тетиву, я справилась, но противная стрела пролетела между двумя дядьками, ни одного из них не задев.
– Блин! – разозлилась я.
– Это ничего! – успокоил тренер. – Есть время, ты научишься!
Ну, это он погорячился. Уже было шесть часов, а нам еще обратно ехать, и желательно засветло.
Я протянула руку, в которую тут же была вложена следующая стрела. Взяла лук поудобнее, натянула тетиву, прицелилась.
Ну вот, отлично! Стрела, правда, отскочила, зато попала деревянной мишени прямо в живот! Какая я молодец, горжусь собой!
– Да щто ты дэлаещь, а? Савсэм стрэлят не умеещь, да?
– Да что не так? – внезапная критика меня сильно удивила. – Я же попала!
– Так, во-пэрвых, атайди! – Пузом он оттаранил меня на пару шагов назад. – Вот, идеальный расстояние! А целиться надо в голову, в голову, а не в брюхо! Тада и отскакивать не будет!
– А-а! – поняла я.
Через некоторое время у меня стало получаться.
– Блистательно! Белиссимо! Хочещь правду?
– А она хорошая?
– Хорошая!
– Тогда хочу. Кто ж не хочет хорошую правду? – разумно откликнулась я.
– Слюшай, ты стрэляешь лучше всехь, каво я знать!
– Фи, грубая лесть! – сморщилась я, не поверив вракам горного человека, и перешла к следующей группе мишеней.
– Ничего нэ лэсть! Такой красивый девушк нельзя лэсть! Всё, что скажешь, всё будет чиста правда!
– Ну спасибо, спасибо…
По-моему, я даже покраснела. Наверняка сказать не могу, за зеркалом лезть неохота, да и не до него мне сейчас.
Пока я пыталась осилить новые мишени, в форме небольших птичек, Рахат развлекал меня как мог, в частности рассказывал неприличные анекдоты:
– Грузынский щкола. Урок русского языка. Учытэль: «Дэти, разбэрите по составу предложение. Муж с женой в банэ». Дэти: «Жена – подлежащее, муж – надлежащие, в банэ – обстоятельство». Учитэль: «Маладцы, дэти, все правыльно, кроме одного: в банэ – это место-имения».