Само совершенство. Том 1
Шрифт:
— Ты воровала?
— Да, меня впервые арестовали в одиннадцать лет.
— За воровство? — спросил Зак, не веря собственным ушам.
— Конечно, нет, — возмущенно ответила она, явно задетая таким предположением. — Я была мастером своего дела. Мне повесили статью о бродяжничестве.
Услышав последнюю фразу, особенно с характерным словечком» повесили «, Зак на некоторое время совершенно лишился дара речи. Но его исключительное, чрезвычайно развитое воображение, то самое, которое помогло сделать такую блестящую карьеру в кино, уже взялось за работу, и он увидел Джулию такой, какой
Девочка, готовая в любую минуту вступить в борьбу с окружающим жестоким миром…
Готовая понять и принять беглого заключенного…
Готовая стать на его сторону и поддерживать его, отказавшись от всего, что ей удалось достичь за эти годы, только потому, что она искренне поверила ему…
Испытывая какую-то непонятную смесь нежности, изумления и почему-то смеха, Зак наконец отвлекся от собственных мыслей и сказал извиняющимся тоном:
— Кажется, я слишком дал волю воображению.
— Я в этом даже не сомневаюсь, — загадочно улыбнулась Джулия.
— А чем именно ты занималась, когда тебя арестовали? Джулия как-то странно посмотрела на него. Ее явно что-то забавляло:
— Несколько ребят постарше показывали мне одну маленькую хитрость, которая могла бы мне весьма пригодиться после встречи с тобой. Правда, когда я пыталась вчера проделать то же самое с» блейзером «, то так и не смогла вспомнить, куда именно что подсоединять.
— То есть? — недоуменно переспросил Зак, абсолютно не понимая, о чем идет речь.
— Вчера я пыталась завести» блейзер» без ключа зажигания.
Зак рассмеялся таким открытым, веселым смехом, каким не смеялся уже давно. И прежде чем Джулия успела отреагировать, он еще крепче притянул ее к себе и зарылся смеющимся лицом в густую гриву каштановых волос.
— О Господи, — прошептал он после того, как приступ смеха прошел, — наверное, только я мог ухитриться похитить дочку священника, которая к тому же еще и умеет угонять машины.
— Я уверена, что и вчера у меня бы все получилось, если бы мне не приходилось каждые две минуты все бросать и появляться у тебя на глазах, — обиженно добавила Джулия, что вызвало у Зака лишь новый приступ смеха.
— О Боже! — внезапно воскликнула она, явно осененная какой-то мыслью. — Вместо того чтобы возиться с зажиганием, мне нужно было просто обшарить твои карманы!
Очередной приступ хохота заглушил ее последние слова.
— Если бы я только знала, что ты держишь эти ключи в кармане! Я бы достала их так, что ты даже не успел бы ничего сообразить. — Джулия была очень рада, что ей удалось развеселить Зака, но как только он наконец перестал смеяться, она прижалась к нему и спросила:
— А ты? Теперь твоя очередь. Где же ты на самом деле провел детство, если не на ранчо?
Зак оторвался от душистых волос Джулии и, взяв за подбородок, приподнял ее лицо.
— В Риджмонте, штат Пенсильвания.
— И? — подсказала Джулия, подталкиваемая странным ощущением, что ответ на этот вопрос почему-то чрезвычайно важен для него.
— Ив этом самом Риджмонте семейство Стенхоупов уже почти столетие владеет большой промышленной компанией, без которой вряд ли смог бы существовать этот городок.
— Так ты был богат! — воскликнула Джулия, не скрывая своего негодования. — И все эти истории о твоем сиротском детстве и участии в родео — всего лишь чьи-то дешевые, лживые выдумки. А мои браться верили во всю эту чепуху!
— Прошу прощения за то, что невольно ввел в заблуждение твоих братьев, — сказал Зак, откровенно забавляясь ее непритворным возмущением, — но дело в том, что я обычно знакомился с продукцией нашего рекламного отдела уже в готовом виде — а именно в журналах и газетах, когда было поздно поднимать шум и возмущаться очередной не правдоподобной историей. Кроме того, в то время я и не мог себе этого позволить. Ведь после того, как я в восемнадцать лет покинул Риджмонт, мне пришлось самому зарабатывать себе на хлеб.
Джулии очень хотелось спросить о причине, по которой он покинул родной город, но она решила не торопить события.
— А у тебя есть братья и сестры?
— У меня были два брата и сестра.
— Почему ты говоришь «были»?
— По целому ряду причин, — вздохнул Зак, попытавшись откинуться на спинку дивана, но тотчас же почувствовал, как беспокойно зашевелилась Джулия, и вновь вернулся в прежнее положение.
— Если ты почему-либо не хочешь об этом говорить, — сказала она, моментально уловив перемену в его настроении, — то не нужно. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Зак понимал, что обязательно расскажет ей обо всем, хотя и не испытывал никакого желания анализировать те мириады чувств, которые заставляли его сделать это. Ведь у него никогда не возникало потребности отвечать на те же самые вопросы, когда их задавала Рейчел. Правда, он никогда не доверял ни ей, ни кому-нибудь другому самое сокровенное, то, что рано или поздно могло быть использовано против него. Но Джулия уже столько для него сделала, что он просто обязан был ответить на все ее вопросы. Покрепче обняв ее, он заговорил:
— Я никогда не рассказывал об этом ни одной живой душе. Хотя, Бог свидетель, меня просили тысячи раз. Правда, эта история не такая уж и интересная, и если я избегал всяких разговоров о ней, то только потому, что она чрезвычайно неприятна для меня, и потому, что трудно рассказывать о чем бы то ни было после семнадцатилетнего молчания.
Заинтригованная и польщенная, Джулия молча ждала продолжения.
— Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было десять лет, — начал Зак, — и поэтому всех нас — меня, двоих братьев и сестру — воспитывали родители отца. Хотя «воспитывали»— слишком громко сказано. Большую часть времени мы проводили в закрытых цветных школах. Мы все были погодками — Джастин, самый старший, потом я, потом Элизабет и Алекс. Джастин был… — Зак запнулся, тщетно пытаясь подыскать наиболее подходящее слово для описания брата. — Он был очень хорошим. И в отличие от большинства старших братьев охотно таскал меня повсюду за собой. Он был… добрым. Чутким. Он покончил с собой, когда ему было восемнадцать.