Самоцветные горы (Волкодав - 5)
Шрифт:
Он не стал говорить об этом вслух, чтобы не искушать своих спутников тенью ложной, быть может, надежды. Будь что будет - назад уже всяко не повернуть...
– Вдова купила баклажан...– неожиданно запел, а вернее, во всё горло заорал лицедей.
Вдова купила баклажан,
Домой к обеду принесла,
Но занести над ним ножа
На кухне так и не смогла.
Тут надо, братцы, вам сказать,
Что муж молоденькой вдовы,
Пока ложился с ней в кровать,
Был полным мерином, увы...
Волкодав и Винитар переглянулись - и одновременно принялись подпевать.
Жила
А схоронила муженька
И славный овощ на доске
Не поднялась крошить рука.
Уж так он ладен и хорош,
Изогнут чуть, продолговат
И твёрд в руках, когда возьмёшь,
И цветом - форменный агат!
Людоеды, осторожно высунувшиеся из-за поворота ущелья, даже ненадолго приостановились, вслушиваясь в странную песню обречённой "добычи" и силясь что-то понять. Слова уже не имели для них смысла, но было ясно, что "дичь" весьма далека от смятения и испуга. Это беспокоило. Однако потом погоня двинулась дальше.
Не тощ, не вял, не жив едва,
А в самом теле и в поре!
Губами тянется вдова
К его ядрёной кожуре...
Горькие зелья себе проливая на платье,
Злобу ничтожных людей принимая без стона,
Старый волшебник трудился над неким заклятьем,
Тысячу лет посвятив разысканьям учёным.
Всем пренебрёг в этой жизни мудрец одинокий,
Дружбу забыл и любовь, отказался от славы,
Лишь бы почувствовать в жилах чудесные токи
И укрощённую формулу миру оставить.
Брошенный всеми, торил он дорогу во мраке,
До бесконечности пробовал так и иначе...
...И наконец начертил вожделенные знаки,
В день завершенья трудов ожидая удачи.
И... ничего! Перед ним - ни огня, ни движенья,
Ни очертаний в дыму благовонном и зыбком...
Вот и пришлось ощутить ему вкус пораженья.
Хуже: он понял, что вышла не просто ошибка.
Так и должно было быть! Он преследовал тени.
Больше себе не откажешь в признании честном:
Весь его путь вдохновенных трудов и лишений
Был обречённым полётом в бесплодную бездну.
Что же теперь? Понапрасну истрачены силы,
Целая жизнь, посвящённая тайне заклятья.
Сколько ещё отделяет его от могилы?..
Долго он плакал. А после... вернулся к занятьям.
Много ли, мало ли дней впереди остаётся,
Может быть, снова в тупик заведёт его опыт...
Разницы нет старику. Он над формулой бьётся
И под ретортой очаг потихонечку топит.
2. На ясный огонь
В эту ночь Хономеру так толком и не удалось вкусить отдыха. Он мёрз и, словно по чьей-то злой воле, всё время видел очень скверные сны. Под утро, однако, ему показалось, что ветер, свирепствовавший снаружи, начал стихать.
Утро - понятие у каждого человека своё. Кто-то спит до обеда и потом говорит "с добрым утром", хотя другие поминают уже чуть ли не вечер, кто-то, напротив, вскакивает с первым лучом и вообще не нуждается в длительном сне. Хономер был как раз из этих последних. Кусочек неба между клапанами палатки едва начал смутно сереть, когда Избранный Ученик решил прекратить тщетные попытки согреться под одеялом. Вставай и трудись - вот
И Хономер спустил руку с походной лежанки - узкой складной кровати из твёрдого и лёгкого дерева, - думая нащупать рядом с собой на полу кое-какие походные мелочи...
Заря ещё не давала сколько-нибудь заметного света, внутри палатки было темно, словно у кита в брюхе, и поэтому первая мысль Хономера была о светильничке.
Это был весьма особый светильничек. Подобные ему стоили немалых денег и высоко ценились среди путешественников. Его называли "самопалом", за то, что он не требовал отдельного добывания огня. Простое нажатие пальца проворачивало стальное колесико. Оно соприкасалось с кусочком кремня и порождало густой рой искр, слетавших на пропитанный фитилёк. Ко всему прочему, светильничек был не из глины и не из обжигающего руки металла, а из прозрачного стекла замечательной варки. Оно не боялось ни огня, ни падений на камни. Единственным недостатком "самопала" было, пожалуй, то, что заправлять его следовало не маслом, а очень крепким вином, лучше даже извинью* [Извинь - безводный спирт, алкоголь, букв. "то, что получается из вина" (натурального, брожёного) после перегонки.], которая получается при перегонке. Это оттого, что масло от искр вспыхивало не всякое и не всегда. Извинь в путешествии, бывает, не всюду достанешь, - приходилось везти с собой некоторый запас, да и пламенела она не привычным тепло-жёлтым огнём, а синеватым. Но велика ли беда? Полезные свойства светильничка искупали его недостаток с лихвой.
Хономер купил дивное устройство за морем, в городе Галираде. Галирад, столица достаточно дикой, по сравнению с той же Аррантиадой, державы, за последние годы сделался знаменит такими вот ремесленными диковинами, при виде коих мастера других стран только разводили руками: как же вышло, мол, что я сам не додумался?..
Хономер приобрёл светильничек В последнее своё посещение Галирада. Заинтересованные (и очень умелые) расспросы Избранного Ученика вознаградили его лишь смутным упоминанием о каком-то премудром учителе, посетившем Галирад лет этак семь тому назад.
"Сколько же всего изобрёл этот учитель?– недоверчиво спросил Хономер.– Не многовато ли знаний для одного смертного человека?"
Стекловар Остей отряхнул руки о кожаный передник:
"Ему не понадобилось изобретать всё. Я услышал от него только о колесике и кремне, а остальное додумал позже. И до горючего вина сам дошёл. Учитель направил мою мысль и подтолкнул её, придав движение, и она стала нащупывать дорогу дальше. Ты ведь жрец, почтенный, ты лучше меня должен знать, как это бывает!"
Хономер при этих словах, помнится, немедля задумался, откуда могла проистекать подобная изобретательность - от Близнецов или, наоборот, оттуда, куда не достигал Их божественный свет... Но светильник купил.
Вот за какой вещицей, воистину удивительной и незаменимой в дальнем пути, потянулся толком не проснувшийся Избранный Ученик, когда его рука, опустившись лишь чуть ниже бортика раскладного деревянного ложа, оказалась...
... В воде!!!
В ледяной, чёрной, неспешно и беззвучно перетекавшей воде!..