Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии
Шрифт:
Подчеркивая влияние на молодого государя в первое время нового царствования его учителя К. П. Победоносцева, С. С. Ольденбург не был склонен преувеличивать такое воздействие; правда, делал соответствующий вывод с опорой всего на два не вполне объективных источника. Гораздо более важное замечание историка касается первых контактов Николая II, уже императора, с представителями высшей бюрократии. В ходе этого общения молодой государь продемонстрировал свою осведомленность в основных вопросах государственной жизни. В книге отмечается свойственная монарху в начальное время царствования гораздо более открытая, нежели у его отца, манера вести себя на публике. Из первых кадровых решений автор описывал две отставки – И. В. Гурко с должностей варшавского генерал-губернатора и командующего войсками Варшавского военного округа (по версии историка – с оговоркой, что это предположение непроверенное, – за попытку надавить на императора) и А. К. Кривошеина с поста министра путей сообщения (из-за подозрений в его коррумпированности; сын первого отставника – В. И. Гурко, знавший обстоятельства этого дела, – в эмиграции рассказал С. С. Ольденбургу,
Автор абсолютно убежден в том, что направлявшиеся на высочайшее имя земские адреса, по поводу которых Николай II произнес 17 января 1895 г. свою знаменитую фразу о «бессмысленных мечтаниях», имели конечной целью вовсе не защиту от административного произвола, как это пытались выставить их авторы, а именно конституционалистскую перспективу (об этом подробнее говорится ниже, в соответствующей части настоящего исследования). С. С. Ольденбург фиксировал негативную реакцию на царскую речь со стороны большинства «образованного общества», сообщал о слухах, приписывавших ее авторство Победоносцеву или министру внутренних дел И. Н. Дурново. Но главное, историк воспринимал выступление Николая II перед депутациями именно как рубежное для его царствования, причем не столько в плане четкого обозначения им идеологии собственного правления (хотя и об этом тоже говорится в книге: автор называет речь «актом политической честности»), сколько в смысле начала «нового роста революционной агитации» [1] .
1
Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. Ростов-на-Дону, 1998. С. 34–37, 42–47.
В советской историографии первым опытом не пропагандистского, а научного обращения к начальному периоду эпохи Николая II стала монография П. А. Зайончковского «Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х – начала 90-х годов)».
В ней автор, ссылаясь на дневники В. Н. Ламздорфа, А. А. Половцова и вел. кн. Константина Константиновича, а также на памфлет В. П. Обнинского «Последний самодержец», описывает жизнь наследника незадолго до его вступления на престол. Указанные источники (кроме, разве что, замечания великого князя) предопределяют и оценочные суждения историка. Исследователь считает, что идейная направленность царской речи 17 января 1895 г. явилась результатом длительного воздействия на цесаревича со стороны издателя-редактора «Гражданина» В. И. Мещерского [2] .
2
Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х – начала 90-х годов). М., 1970. С. 46–48.
В статье «Кризис самодержавия накануне революции 1905 года» Л. Г. Захарова ведет изложение событий начавшегося в октябре 1894 г. нового царствования с речи Николая II 17 января 1895 г. Исследовательница называет ее автором Победоносцева и считает, что обер-прокурор вложил в подготовленный для молодого государя текст тот же смысл, что и в составленный им в 1881 г. Манифест о незыблемости самодержавия. Далее рассматривается либеральная реакция на царское выступление, в том числе «Открытое письмо к Николаю II». Л. Г. Захарова считает, что Победоносцев в начале правления Николая II играл при монархе «роль советчика и ментора», но из контекста статьи следует, что автор ограничивает время подобной миссии обер-прокурора 1895–1896 гг. Именно в это время, как отмечает историк, Победоносцев «периодически» упоминается в дневнике государя [3] .
3
Захарова Л. Г. Кризис самодержавия накануне революции 1905 года // Вопросы истории. 1972. № 8. С. 120, 134.
Очень конспективно события 1894 – начала 1895 г. освещаются в фундаментальной и во многих аспектах до сих пор не утратившей своего научного значения коллективной монографии ленинградских историков «Кризис самодержавия в России, 1895–1917». Они с отсылками преимущественно к воспоминаниям вел. кн. Александра Михайловича называют Николая II «мало подготовленным к государственной деятельности» на момент его вступления на престол. Авторы считают, что «в начале царствования» император «находился под большим влиянием своих родственников», прежде всего дядьев Алексея (он по ошибке назван Александром), Владимира и Сергея. Следует обратить внимание на сделанное исследователями уточнение: они относят склонность государя подпадать под чужое влияние именно к первому времени его правления, что на момент выхода коллективной монографии являлось, несомненно, новым словом в историографии. Что касается деятельности Николая II по возвращении из Ливадии и до начала 1895 г., то в этом вопросе авторы ограничиваются пересказом истории с подачей адресов и с выступлением царя 17 января в Зимнем дворце, а также изложением (по публикации Ю. Б. Соловьёва) записки Победоносцева о самодержавии, которая, по мнению историков, была предназначена именно для самого императора. Более того, в издании обозначается непосредственная связь между этой запиской и текстом выступления 17 января. Отдельное внимание уделяется «Открытому письму к Николаю II», написанному П. Б. Струве под впечатлением от царской речи в Зимнем дворце. Авторы коллективной монографии считают, что при вступлении на престол у Николая II не было «определенной внутриполитической программы», он двигался к ней «ощупью», испытывая на себе «влияние разных лиц», предпочитая следовать «наиболее консервативным взглядам», а из представителей высшей бюрократии монарх больше внимал советам Н. X. Бунге, И. Н. Дурново и К. П. Победоносцева. Большое влияние на него имела и вдовствующая императрица Мария Федоровна [4] .
4
Кризис самодержавия в России, 1895–1917. Л., 1984. С. 21–27.
Первая (но при этом достаточно успешная) попытка вывести рассмотрение рубежа царствований на качественно новый уровень путем привлечения новых источников была предпринята И. В. Лукояновым в его кандидатской диссертации.
Отмечая неготовность наследника к царствованию, историк тем не менее внимательно фиксирует его самостоятельность, например, поддержку «мер, шедших вразрез с общей политической доктриной отца» (соответствующее голосование в Государственном совете вопреки волеизъявлению «большинства его родственников»). Автор объясняет этот шаг «некомпетентностью» Николая Александровича, «попытками следовать здравому смыслу и желанием самостоятельно принимать решения», а также следствием влияний со стороны воспитателя цесаревича – Г. Г. Даниловича.
Несомненной заслугой И. В. Лукоянова является систематизация разрозненных и противоречивых сведений о «плане передачи управления страной цесаревичу» осенью 1894 г., о высказанной наследником готовности к исполнению новых для себя обязанностей. В этом же контексте упоминается и обсуждавшийся в конце сентября 1894 г. вариант учреждения при наследнике некоего «“совета четырех” с совещательными функциями». Исследователь связывает возникновение подобных задумок именно с некомпетентностью наследника, а затем и монарха. И хотя указанные консультативные проекты не получили развития, тем не менее «необходимость частых советов молодому царю была очевидна». В результате «на какое-то время основное содержание политической жизни наверху стала составлять борьба за влияние на императора», причем не столько «за конкретные решения, сколько за расстановку людей на ключевые посты».
И. В. Лукоянов анализирует попытки разных фигур воздействовать на Николая II. Автор начинает с Победоносцева. По мнению историка, если в Ливадии он не имел возможности быть причастным к принятию ключевых политических решений, то после смерти Александра III «влияние обер-прокурора пошло в гору, вероятно, не без помощи Сергея Александровича». Исследователь полагает, что период, в течение которого обер-прокурор «весьма интенсивно старался воздействовать на формирование политики» государя, продолжался до 1896 г. Но и в конце 1894 – начале 1895 г., по мнению И. В. Лукоянова, не следует преувеличивать влияние Победоносцева на Николая II, подтверждением чему является хотя бы неуверенность обер-прокурора в том, что император воспользуется именно его вариантом речи перед депутациями 17 января в Зимнем дворце.
Другой значимой фигурой в окружении молодого императора И. В. Лукоянов называет Бунге, приводя со ссылкой на одну из работ А. В. Ремнева факт (на самом деле, не соответствовавший действительности) присутствия председателя Комитета министров на докладах других министров в начальный период нового царствования. Судя по всему, историк согласен с Н. Н. Покровским, связывавшим первую министерскую отставку Николая II – увольнение Кривошеина – с инициативой именно Бунге. Более того, автор считает, что именно вследствие исключительного почтения к Бунге со стороны государя «был поднят престиж и вес Комитета министров, что вело к формированию объединенного правительства» [5] . Последнее утверждение (а тем более его вторая часть) явно не относится ко времени середины 90-х гг. XIX в.
5
Лукоянов И. В. Проекты изменения государственного строя в России в конце XIX – начале XX вв. и власть (проблема правого реформаторства): диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб., 1993. С. 44–50.
В 1996 г. вышла новая коллективная монография санкт-петербургских историков, в число которых вошли и авторы «Кризиса самодержавия в России, 1895–1917». По своей тематике она совпадала с изданием 1984 г., однако теперь труд охватывал гораздо больший временной промежуток. Вероятно, по этой причине история правительственной политики 1894 – начала 1895 г. излагается здесь гораздо более лаконично и ограничивается двумя сюжетами. Первый из них – это женитьба молодого государя. Авторы пишут о спорах, развернувшихся в доме Романовых после смерти Александра III по вопросу, когда устраивать свадьбу Николая II. В книге приводится выдержка из дневника императора, из которой следует, что сам он, вдовствующая императрица и «некоторые другие» хотели устроить свадьбу прямо в Ливадии. Дядья же настаивали на бракосочетании после похорон, в столице. Исследователи по этому поводу заключают: «В первом столкновении с семейной оппозицией Николай II потерпел поражение. Свадьба была отложена». Второй сюжет – выступление Николая II 17 января 1895 г. – представляет собой сокращенный вариант того, что было напечатано в «Кризисе самодержавия в России, 1895–1917», и не содержит ничего нового [6] .
6
Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 395, 407–408.