Самодержец
Шрифт:
— Рано все же Павлу такие испытания, — сказал я.
— И вовсе не рано. Я не хочу, чтобы Павел так же запутался в любви, как мы с тобой, — ответила Екатерина.
— Реши эту проблему, Катя! Мне не то, чтобы недосуг, но я очень не хотел бы ссоры с сыном. И как отец не хочу и как император, — говорил я под нарастающий шум. — Что бы я не сделал, но все воспринимает в ножи. Павел спорит со мной только ради самого спора. Тут или я его приструню и это будет жесткого… хотя я, внук Петра о жестокости к сыну речь веду? Петр Великий своего вовсе, почитай, убил.
— Отец! — в обеденный зал ворвался
— По титулу обращайся, пигалица! — прокричал я, но этот мой тон Анна Петровна прекрасно знала, потому не испугалась, а Екатерина даже позволила себе ухмылку.
А следом вошли еще два бравых «гвардейчика»: Милош и Константин. Анна, как некогда и над Павлом, взяла шефство и над этими шкетами. Отличная будет мать из Аннушки. Ее характер не мой, даже не Кати, скорее похож, если я правильно понимаю, на австрийской императрицы. Окрутит заботой всех и каждого, а нужно, так и государством править станет.
В относительно мирные времена, когда работы было много, но отъезды из Петербурга или Москвы, не то, чтоб частые, я находил себя в семье, достаточно плотно занимаясь воспитанием детей. Может и распустил я тут всех, в смысле, родных, но иначе я семейную жизнь и манеру общения с детьми не представляю. Я, Сергей Викторович хотел семью образца будущего, а я, Карл Петер просто не знал какая семья вообще может быть.
Если бы кто-то из монарших фамилий Европы узнал, какая атмосфера царит в венценосном семействе русского императора, не поняли, может и порицать бы стали. Но я так хотел, я, как человек, у которого, пусть и немного, но сохранился менталитет будущего, не мог общаться со своими детьми на «вы» и с титулованиями. Они мои дети, прежде, чем великие князья и княгини. Может именно это и в некоторой степени разбаловало деток.
— Простите, Ваше Императорское Величество, — с вызовом сказала Анна.
— Пришла, как обычно просить за братца? И как Вы сможете жить вдали друг от друга? — сказал я, улыбкой стараясь снять напряжение разговора.
Вот в ком действительно характер монарха, пусть и с чувством обостренной справедливости. Анна слишком близко стала воспринимать подростковые истерики своего брата, который в ней нашел самую деятельную защитницу. Это Павел так крутит своей сестрой, часто через нее решая свои сложности в общении со мной.
— Отец, ну почему вы ссоритесь с Павлом? — выдохнула Анна, сбавляя тон.
— Все же очевидно, Аннушка. Не станет меня в ближайшее время и Павел не сможет управлять огромной империей. Вот я и наставляю его, — сказал я, любуясь прелестницей.
Как же тяжело, оказывается, отправлять свое дите жить на чужбину. Пусть брак Анны с Карлом Иосифом и крайне нужен России, но тяжело жертвовать дочерью во имя достижений политических преференций для государства. Сложно будет девочке при венском дворе, будут клевать ее, русскую, если не получится у Анны стать своей для того общества. Но, ничего, за ее спиной я, и вся мощь Российской империи.
— Он должен ехать, дочь, это важно для всех, для его, так в первую очередь. А, если ты считаешь, что роман твоего братца с некой худородной дворянкой, это нормально, то скажи об этом, — говорил я, обнимая своего первого ребенка в этом мире.
— Нет, отец, я считаю, что ты, или мама, должны были оградить Павла от этой… Но Павел прекрасно все понимает и сам. Конечно, для него это больно и он злится на Вас, но я стараюсь убедить. Вы же хотите нам только добра? Ведь так? Ты потому препирался с Марией-Терезией, но добился посещений Карлом Иосифом России?
«Ага! А еще за тем, я добивался приезда Карла Иосифа в Россию, что знаю, какой Карлуша целеустремленный и не удивлюсь, что именно он и станет императором. Может я и помогу ему в этом, как-то подвинув старшего брата. И тогда мой зять будет императором империи Габсбургов», — думал я, но, естественно дочери об этом не говорил.
— А Павел часто потому и грубит, что любит и восхищается тобой, отец, старается подражать, но, видимо, не сильно выходит. Боится брат, что не сможет соответствовать тебе, что не столь гениален в искусстве, что не осталось тех свершений, которых ты не добился, — сказала мой личный «психолог».
Вырастил детей, отца поучают и раскрывают глаза на психологические проблемы!
— Ладно, чего уж там, ты как? — спросил я.
— Хорошо, отец, я довольна, что мой жених Карл Иосиф. Он, дважды приезжая в Россию, произвел на меня впечатление. Не дурен собой, умный. Может чуть более нужного амбициозен. Все же второй по старшинству сын, не претендует на австрийскую корону, — говорила девушка, скорее себя убеждая в правильности происходящего.
— Тяжело тебе придется. Ты не забывай уроки от матери, она еще та искусница в деле поиска расположения двора. Не будь слишком русской, если, вдруг, наши страны поссорятся. Я найду выход тому, чтобы из врагов, мы с Австрией стали друзьями. Верь мне! — сказал я, поцеловал Анну в лоб и зарылся в ее пышной, на французский манер, прическе.
Это, чтобы дочь не увидела моих, предательски увлажнившихся глаз. Я отправляю дочь в страну, с которой в самое ближайшее время могу стать врагом. Но это мои слезы, человека, император же слез знать не может.
* * *
Мальта
22 июля 1762 года
Дмитрий Леонтьевич Овцын стоял на мостике линкора «Ново-Архангельск» вместе со своим другом, а ныне капитаном флагмана русской эскадры, базирующейся на Мальте в городе Валетта. Контр-адмирал Овцын настолько сработался с уже капитаном Второго ранга Сергеем Ивановичем Зейским, что, когда контр-адмирала призвали, с повышением чина, на службу в Средиземном море, он взял с собой и друга.
На Аляску прибыло новое руководство русской миссии, и вряд ли эксцентричный Зейский смог бы с кем-нибудь сработаться кроме Овцына. Но не только эти двое стояли на палубе и смотрели на столицу Мальтийского ордена, пылающую в огне. Рядом с русскими флотоводцами был еще и высокий, некогда, статный мужчина, сейчас уже растративший свой шарм,. Аристократ преклонного возраста, не смотря на свои почти два метра роста, выглядел низким и осунувшимся. Это был Монуэл Пинту да Фонсека, все еще признанный Россией великий магистр Мальтийского ордена.