Самодержец
Шрифт:
Россия не претендовала на исконно китайские территории, но хотела заполучить «серые» земли вдоль реки Амур, чтобы основать новую свою факторию для упрощения системы управления Тихоокеанским генерал-губернаторством. А так же было необходимо остановить китайское продвижение в Центральной Азии.
Тут разменной монетой стали джунгары. Еще недавно воинственные джунгарские племена были бичом для восточных и южных кайсаков — казахов. Еще должны помнить китайские селения на северо-западе Поднебесной грозные подступы джунгарской конницы. Но ойраты, как их называли в Поднебесной, резко поубавили свою агрессивность и растеряли мощь, вступая в период раздробленности и
Михаил Илларионович уже перестал восхищаться дальновидностью своего императора. Тот Петруша, который был объектом для смеха и шуток, пусть и в очень узком кругу, чтобы только не слышала государыня Елизавета Петровна, нынче превратился в такого политика, что в своем коварстве и «византийстве» успешно борется и не уступает в коварстве китайцам. Присланные на границу с Джунгарией, южнее Тобольска два усиленных артиллерией гренадерских полка и рота, уже чуть ли ни легендарных казаков-пластунов, позволили перевести быстрый китайский блиц-криг на джунгарских землях в вялотекущее противостояние, периодически переходящее в ожесточенные фазы, изобилующие обоюдной ненавистью и стремлением к поголовному уничтожению. И откуда Петр Федорович мог знать об одном из предводителей джунгаров Амурсане и что он наиболее договороспособный из ойратских предводителей?
Весь этот затяжной конфликт, в котором Китай тратит большое количество и войск и ресурсов, должен был, по задумке императора, вынудить китайцев начать переговоры с Российской империей о разделе сфер влияния. Был бы на месте китайского императора Цяньлуна любой из европейских монархов, переговоры давно бы уже состоялись, но правитель Поднебесной словно забыл о том, что не только его государство существует в большом мире. И, если у тебя не хватает силы продавить свою повестку, то нужно договариваться. Это неотложные законы мироустройства.
Все попытки переговоров заканчивались витиеватыми фразами и отсутствием принципиальных решений. Китайцы, посчитав, что России достаточно лишь увеличить товарооборот, это и предложили, потребовав в замен улучшения условий торговли убраться из Джунгарии.
И все было бы хорошо и правильно, и агенты Тайной канцелярии уже сообщали о тенденциях в Китае на пересмотр Нарчинского договора только бы русские перестали готовить из джунгаров современную по-европейски армию. Однако, чуть больше года назад в Тобольске, в лагере для подготовки диверсионных джунгарских групп, прибывший на инспекцию, Амурсан, заболел оспой и в скорости умер [в РИ истории умер в Тобольске так же от оспы]. И где нашел-то болезнь? Все войска, дислоцированные в Тобольске были привиты от оспы. Версию, что Асмурсана специально убили, отмели за недостатком улик.
Китайцы уже через два месяца после смерти джунгарского хана, пошли в атаку и добились некоторых успехов. Только большим напряжением сил удалось сдержать монголо-китайское войско. Битва произошла у горы Тарбагатая и русским войскам, уже открыто вступившим в противостояние ценой в полтысячи безвозвратных потерь, остановить цинское воинство. Джунгары стали частью убегать в Китай, частью даже пытаться договориться с кайсаками и спрятаться у них. Могло статься, что в скорости все земли былого Джунгарского ханства станут безлюдными. И это при том, что пока еще император Петр III официально не принял джунгаров в свое подданство.
— Я рад нашей встречи, хан джунгаров Пунцук, — Воронцов изобразил поклон парню, стоящему перед ним.
— Я не хан, почтенный, и не Пунцук я, а Федор! — сказал ошарашенный молодой человек.
Когда Пунцука вывели из петербургского дома и практически силой усадили в карету, молодой парень и не думал, что его путешествие продлится больше двух месяцев и это при том, что все почтовые станции в первую очередь обсуживали именно поезд с Пунцуком. Парню говорили о том, что это его отец, славный хан Амурсан захотел видеть своего сына. Небеспочвенно предполагалось, что молодой человек заартачится и не захочет впрягаться в ярмо мятежного хана умирающего народа.
Пунцук уже как шесть лет жил в Петербурге и сполна впитал русскую культуру. Настолько сполна, что решил и креститься в православие, что и сделал по недосмотру надсмотрщиков из Тайной канцелярии [В РИ Пунцук так же крестился, перейдя из буддизма в православие]. Парень учился в университете и не был бойцом, как его отец, Пунцук мечтал войти в плеяду учеников Рихнера или Виноградова. Его увлекало электричество, манило, он уже не представлял себя без науки. А тут… стать джунгарским ханом.
— Вы хан! И отныне имя Федор не должно звучать, — жестко, утвердительно сказал Воронцов.
— Я уже понял, что именно Вы хотите от меня. Я не справлюсь, — растерянно говорил Пунцук.
— Вам не придется вести полки в бой, Вы знамя, которое должно подняться над головами джунгарских бойцов. За Вас все сделают иные. Но, никакого православия, — Михаил Илларионович посмотрел на Красный угол с иконой. — Прости мя Господи!
— Но это был мой осознанный выбор! — вяло попытался сопротивляться Пунцук.
Парень пусть и не был в душе бойцом, но был умным и прозорливым. Не нужно было терять время на объяснение важности того, что приемник умершего Амурсана должен быть обязательно буддистом, иначе просто иные джунгары не пойдут под флагом, который поднят иноверцем. Даже с учетом того, что и среди джунгаров-ойратов были христиане.
— Ну, что уже познакомились? — в кабинет товарища Первого министра и исполняющего обязанности временно образованного Табольского генерал-губернаторства вошел подполковник Гурин Арсений Владимирович, представленный к Воронцову от Тайной канцелярии.
— Познакомились, — отвечал Воронцов, движением подбородка спрашивая своего, уже скорее приятеля, о том, что случилось.
— Чуть позже, Михаил Илларионович. Давайте вначале обсудим манеру поведения, да переоденем нашего нового джунгарского хана, — усталым голосом сказал Гурин.
— Нет! Вначале я хотел бы посетить могилу своего отца! — сказал Пунцук, проявляя некоторую строптивость.
Воронцов с Гуриным переглянулись. Мальчик-то может быть в норовом.
Когда уже поздно вечером главные люди в Тобольском генерал-губернаторстве остались наедине, товарищ Первого министра спросил полковника тайной службы:
— Что случилось Арсений Владимирович?
— На границе с восточными кайсаками взяли китайцев с тремя иезуитами. Можем, Михаил Илларионович, столкнуться еще и с восстанием кайсаков. Мутят воду там наши враги. И знаете, кого я считаю самым главным соперником России? — говорил Гурин.