Самодурка
Шрифт:
Сруб Илья сам собирал - перевез его из приволжской деревни. Помогали друзья - их у него было немало: и первый - Грома. У него были ключи от подмосковного дома, за которым он решился присматривать во время долтих отсутствий хозяев. Похвастался Наде, что вся внутренняя отделка первого этажа - его рук дело! А душу в этот дом вдохнула Алена.
Занавесочки с оборками, самодельные плетеные абажюры и трогательные мягкие игрушки, рассаженные по углам диванов и кресел. Настенные коврики, вязаные полотенца и тряпичные лоскутные одеяла - все кроила и шила сама, а ещё вышивала подушки. И дом этот, долгие дни пустовавший и
– Сейчас камин затоплю, ты приляг пока...
Георгий сновал взад и вперед, втаскивая в дом из машины сумки с продуктами, запасное теплое одеяло, Надины теплые вещи...
Она медленно, не спеша, обошла дом, поднялась по крутой лестнице на второй этаж - там были две маленькие уютные келейки: одна - Алены и другая - Ильи. Ларион, бесмшумно переставляя свои шоколадные лапы, всюду следовал за ней, словно боялся, что может снова её потерять.
– Грома, я хочу устроиться наверху. Можно?
– оглядевшись, она спускалась в каминную, ладонь её плавно скользила по гладким деревянным перилам.
– Ты там замерзнешь. Хотя вообще-то туда печная труба выходит - вон, смотри! Печку будешь топить? Она тут, внизу, в соседней комнате.
– Обязательно - это ж такое удовольствие! И печь, и камин... А дрова где?
– За домом у сарайчика в штабель сложены. Там в сарае и пила, и топор. Только они тебе не понадобятся - дров на целую зиму хватит. Топи - не хочу!
– Как хорошо...
– она вздохнула и начала разбирать сумку с продуктами.
– Сейчас приготовлю ужин.
– И не думай! Я сам. Тут направо - кухонка: и газ, и электроплитка, и даже керосинка есть. На случай, если отключат электричество и газовые баллоны кончатся. Тут такое бывает - с электричеством - правда, редко. А с газом все в полном порядке: два полных баллона есть - я глядел. Так что, не пропадем! Ты давай-ка ложись, вздремни часочек, пока я со всем разберусь.
Слабые Надины возражения не возымели на Грому никакого воздействия: он проводил её наверх, в комнатку, на которой она остановила свой выбор - в спальню хозяйки. Там на стене напротив кровати висел Аленин автопортрет и акварелька с темно-лиловыми ирисами. А на тумбочке у изголвья стоял осенний, давно засохший букет в простой глиняной вазе.
Она легла как была - в одежде, не решаясь раздеться пока дом не протопится, накрылась ватным стеганым одеялом и сразу уснула. А кот прыгнул к ней на кровать и принялся блаженно мурлыкать, свернувшись в ногах клубочком.
* * *
И приснилась Наде старинная усадьба, где балетное училище якобы разместили на летние каникулы, и она бродила по комнатам, раскрывая плотно сомкнутые двери - одну за одной... Там была мебель красного дерева, - вся резная, округлая, женственная, огромные вазы возвышались на столах и каминных мраморных досках, строгие орнаментальные росписи вились по стенам.
С нею вместе по нескончаемой анфиладе комнат путешествовали одноклассники, а среди них - Маргота и Митька - её партнер по дуэтному танцу. Но потом они все исчезли куда-то - отстали наверное. А может быть, заблудились... И она продолжала свой путь одна. И неожиданно очутилась в спальне, где под раскидистым балдахином оказалась необъятных размеров кровать, почему-то покрытая вполне современным покрывалом с оборками из натурального
* * *
Когда Надя проснулась, вернувшись к реальности из двойного сна, голова уже почти не болела. Ларион тут же полез к ней на грудь, потягиваясь и выпуская когти, но хозяйка ему не позволила барствовать - хотела поскорее подняться.
Она спустила ноги с кровати, наклонилась, чтобы придвинуть тапочки, и комната поплыла. Надя снова легла, часто-часто моргая, - пыталась прогнать мельтешащие черные точки, роившиеся в глазах. Вроде прошло. Она медленно поднялась, вышла на лестницу и, осторожно ступая по крутым ступенькам... не спустилась, нет, - вплыла в комнату. В каминную, которая с первого взгляда, - впрочем, как и все в этом доме, - полюбилась ей.
Она ощущала себя как будто плавущей в вязком и жидком мареве, все движения были какими-то неуверенными и давались с трудом. А душу наполнил теплый пьянящий туман.
Камин жарко пылал. Дрова, принесенные с улицы, плавились пенящимися водяными потоками и трещали скорым, дробным, каким-то пофыркивающим треском.
Было уже очень поздно - час или два ночи. И ночь, царившая над землей, стояла стеной, заслоняя, отгораживая Надю от минувшего дня - самого долгого, страшного и самого важного дня в её жизни. А квартира Георгия на Юго-Западной, из которой утром шагнула она в этот день, и куда нежданно-негаданно возвратилась, словно бы поместила её бытие в сторожевые рамки квадрата.
На столе, придвинутом поближе к камину, все было накрыто к жину. Откуда-то появилась свежая скатерть в бело-голубую клетку, по краю обшитая кружевной прошвой. В вазе - еловая ветка с шишками, на столе - латунная пепельница в виде лягушки с раззявленным ртом. В фарфоровой мисочке с синей каемкой - горка нарезанных кружочками помидоров в сметане. Сыр, ветчина. Отварная картошка на блюде. Сверху томился оплывающий кусок масла, растекавшийся ручейками по желтоватым, кое-где рассыпавшимся клубням. На деревянной доске - свежий мокрый пучок зеленого лука.
Ларион вслед за Надей подобрался к столу и, весь напрягшись, обнюхивал это съестное богатство.
"Где он лук-то достал? На рынке?" - почему-то именно эта мысль первой пришла ей в голову. Она растерялась. Такая забота была для неё чем-то давно позабытым и утерянным в кромешной мгле отлетевших дней.
Подошла к столу, тронула послушно хрустнувший под пальцами стебель лука... и словно потайную кнопку нажала - на глаза навернулиссь слезы. Ей не верилось! Не верилось до сих пор, что все кончилось... Оттаивать оказалось делом нелегким.
Дверь в кухонку была приоткрыта и оттуда доносилось шипенье, пыхтенье какой-то снеди на сковородке. Федор возился там, напевая песенку.
Так здрвствуй, постаревшая любовь моя! Смотри
как падает снежок...
На листья клена, на берег Дона, натвой заплаканный
платок.
– Так, так... и так!
– комментировал он свои действия, - судя по всему, выуживая приготовленную еду со сковородки и не замечая, что Надя сошла вниз.
– Вот сейчас мы тебя подкрепим, ангел мой!