Самое древнее зло II. Надежда Мира
Шрифт:
– НИКАКОЙ ПОЩАДЫ НИКОМУ, – в очередной раз повторил конструкт.
Я всё-таки налажал с заклинанием Речи. Моя железная кобра не знала других слов, кроме этих.
Впрочем, я создавал её не для переговоров.
Одновременный залп из десяти дальнобойный орудий, отбросил кобру назад, её головную часть отбросило ещё сильнее, как голову боксёра от удара.
Зато рой фугасных, бронебойных и чёрт знает ещё каких снарядов, выпущенных коброй в ответ, ударил в центр фабричного комплекса. Грибы огня и дыма взметнулись в небо,
И фабрику и Яростного Гиганта заволокло дымом.
Военная база «ХСД-6-Победа», которая ещё десять минут назад представляла собой пример технического и экономического превосходства Халидейского Союза, превратилась в огромное пожарище. Немногие машины и танки спешно разъезжались в стороны. Выжившие халидейцы в ужасе спасали свои жизни.
Но со стороны равнины на них уже выступила конница Державы, над которой летело несколько десятков воздушных шаров и деревянных аэропланов Енавского Державного Войска.
Да, ВВС Державы выглядело комично в сравнении с постоянно улучшающимися аэропланами Союза. Но кого это волновала сейчас, когда на стороне Державы бился механический змей, ростом в километр?
Тут даже глупая атака конницы против остатков танковой армии Союза вела к победе.
3
Покончив с фабрикой, Яростный Гигант сделал ещё прыжок метров на двести. И ещё один.
Я абсолютно не помнил, какую задачу я вложил в его «Путешествие», но можно предположить, что он двигался к следующей цели – нефтеперерабатывающему заводу или к шахтам.
С каждым прыжком земля тряслась всё меньше и меньше. Скоро о передвижении гигантского магического змееподобного робота напоминал только размерный гул, эхом разносившийся по лесу.
Только сейчас я заметил, что половина деревьев стояли голые – боевые действия снесли всю листву.
– Кудай-то он поскакал? – спросил разведчик.
– Бить супостата, вестимо, – отозвался другой.
Днистро встрепенулся:
– Хватит болтать, придурки. Не видите, что Матвею плохо? Не хватало нам потерять Надежду Мира!
Причитая и постоянно поминая Енелю Истинного, разведчики переложили меня на носилки. Подняв на плечи, побежали по лесу. Днистро хромал рядом со мной.
Держа меня зачем-то за руку, оправдался:
– Я бы помог нести, да вот спина болит.
Прикосновение его руки было неприятным, но у меня не было сил отогнать его. Глядя на узор голых ветвей над моей головой я потерял сознание.
…
Очнулся, чтобы увидеть над собой расплывчатое пятно. Даже с такими искажениями я узнал Мэриссу Н’рия. Я хотел сказать «Милая, так рад, что ты здесь». Даже поднял руку, чтобы прикоснуться к её лицу, но выдал лишь нечленораздельное мычание, а рука меня настолько не слушалась, что, кажется, угодил пальцем в глаз девушки.
– Я тоже рада тебя видеть, отозвалась Мэрисса. –
Потирая глаз, она вышла из вида. Я снова пропал в беспамятстве.
…
Очнулся. Увидел ветки деревьев, проплывавшие надо мной. Меня всё ещё несли на носилках по лесу. Но теперь я слышал шум множества шагов и гомон множества голосов. Кажется, мы вышли на соединение с другими разведгруппами.
А судя по тому, что никто не соблюдал тишину, все курили и смеялись, пуская по кругу фляжки со спиртом, мы вышли за линию фронта.
Надо мною появилось расцарапанное лицо разведчика:
– Небольшая заминка, господин. Вы будете хохотать, но наш фургон таки накрыли артой. Этот дурак, водитель, докурился до смерти. Так что шагаем до…
Его отогнала Мэрисса. Зрение моё уже не было расплывчатым, поэтому я с радостью вглядывался в знакомые и милые черты её лица. Хотя половина его была закрыта искусственными листьями, торчавшими на каске.
– Что с тобой? – озабоченно спросила она. – Никогда такого не видела.
– Переиграл… на струнах… мироздания, – еле-еле смог сказать я. – Ты видела огромную пепяку, что я скрафтил?
– Как тебе помочь?
– Не знаю… у меня это тоже впервые…
– Прошу тебя, не теряй больше сознание. Оставайся со мною.
– Хорошо, – попробовал я улыбнуться.
И тут же потерял сознание.
…
На этот раз я очнулся от сильного чиха. Надо мною стоял военный врач и совал мне в ноздри вонючую траву, которую тут использовали вместо нашатырного спирта.
– У вас сильнейшее обезвоживание, – тут же заговорил он. – А пульс такой замедленный, что мы опасаемся за вашу жизнь.
Я хотел сказать, что тоже опасаюсь за свою жизнь, но кроме мычания снова ничего не смог произнести.
– Всё ясно, – кивнул доктор. – Я сейчас вколю вам дем…
Я снова пропал.
…
Я лежал на палубе воздушного шара. Видел его круглый бок, на котором трепетали несколько вымпелов Енавского Державного Войска и родовое знамя семьи Назждва.
Видел часть кабины пулемётчика. Кутаясь в шубу, он сидел на стуле, отвернув лицо от холодного встречного ветра. До меня холод не добивал, я был укрыт одним из ветровых щитов.
Сквозь разрывы облаков светились размытые шары Семилунья. Барьер Хена пропускал свет, но искажал видимость объектов, расположенных за ним. Я так и не заучил комбинации лун, поэтому не знал, какое время ночи сейчас.
Я повернул голову и увидел Мэриссу Н'рия. Она сидела на ящике с пулемётными лентами. Поставив между ног своё копьё Матери-Кочевницы, она повисла на нём и спала. Её каска каталась по дрожащему полу, размахивая листьями.
Тонкая ниточка слюны тянулась от её перемазанных чёрной маскировочной краской губ до пола.