Самое главное приключение
Шрифт:
— Ерунда, — сказал он. — Сэкономит мне динамит.
Едва эти слова слетели с его языка, как толчки начались снова и были еще сильнее прежних. Через десять секунд все было кончено.
— Это самое странное землетрясение, какое я когда-либо видел, — заметил доктор, вытирая пот с лица. — Движение было строго вертикальным. Ощущение такое, словно кто-то глубоко под нами бил по крыше над собой тяжелым железным прутом. Слушайте!
В непредставимой дали под ногами они услышали приглушенный грохот, похожий на хлопанье тысяч дверей в коридоре протяженностью в сто миль. С последним крещендо хлопков шум прекратился. За ним немедленно последовал глухой рокот, как будто из моря под землю сквозь лабиринты скал прорывался водный поток. Поднявшись до внезапного и оглушительного раската грома прямо под ними, всесокрушающий шум пролетел дальше и растворился в недрах земли в нескольких лигах к югу. Затем туман вокруг них внезапно ожил. Сильный ветер, кружившийся, как водоворот, тащил их беспомощные тела по льду.
Скорее инстинктивно, чем по велению разума, Андерсон достал свой складной нож и перерезал веревку, которая привязывала его к саням. В то же мгновение Дрейк и Оле сжали руки Эдит, Лейн схватил Андерсона за воротник, а другой рукой вцепился в куртку Оле, и все пятеро, прижавшись друг к другу, распластались на льду. Ни один из них впоследствии не помнил об этом. Исследователями руководил инстинкт выживания, действовавший автоматически.
Кружась во все стороны, как соломинки в вихре, они были слишком ошеломлены и едва ли могли понять, что происходит. Сознание оцепенело — они лишь смутно чувствовали, что воздух очищается от тумана.
Вихревое движение атмосферы прекратилось так же внезапно, как и началось. С трудом поднявшись на ноги в прозрачном и твердом, как стекло, воздухе, они оказались менее чем в двух футах от края ямы пятидесяти ярдов в поперечнике. Бесчисленные колодцы всасывали в себя последние клубы тумана. Теперь они видели, что ледяная пустыня была густо изрыта ими во всех направлениях.
Прошло несколько секунд, прежде чем путешественники осознали весь ужас своего положения. Дрейк первым вышел из ступора.
— Сани? — пробормотал он, ошеломленно озираясь по сторонам.
Сани исчезли. Андерсон, сохранивший самообладание, с первого взгляда оценил ситуацию.
— Выбираемся отсюда как можно скорее, — тихо сказал капитан.
Он сжал в руке свой компас. Остальные побежали за ним. Не было времени гадать, в какой из колодцев засосало сани. Каждый нерв был напряжен, подчиняя все одной цели — спастись из этого ужасного лабиринта смертельных ловушек.
— Снова начинается, — вскоре сказал Лейн. — Я почувствовал легкий толчок. Ложитесь на живот и держитесь все вместе. Хансен, вы самый тяжелый. Пробирайтесь в середину.
Они съежились на дрожащем льду, обхватив руками крепкую фигуру Оле и ожидая неизвестно чего. Стиснули зубы и молча молились. Стремительный рев, похожий на шум бушующего пламени в печи, когда внезапно открывается дверца, с невероятной быстротой поднялся до высокого, певучего тона сокрушительной интенсивности. В тот момент, когда пронзительный свист стал невыносимым, из бесчисленных колодцев, усеивавших лед, вырвались белые столбы сжатого тумана. С взрывной силой колодцы изгоняли туман, загнанный ветром в недра скал.
Тысячи и тысячи плотных белых колонн устремились вверх, образуя на небосводе кружащийся узор, похожий на свод огромного собора.
Затем низы несущихся столбов тумана вырвались из колодцев. Укорачивающиеся колонны, втянутые во вновь образовавшиеся облака, распластались на туманном своде тысячами колец, которые вибрировали, сталкивались друг с другом, отскакивали, снова сталкивались и, наконец, покатились по нижней стороне облачного купола запутанным клубком вращающихся нитей.
Певучая нота зазвучала выше — воздух или газ вытеснялся под огромным давлением из недр земли. Потеряв дар речи в благоговейном трепете, сбившиеся в кучу наблюдатели увидели, как верхушки незримых колонн вспыхнули бледно-голубым коническим пламенем. Почти сразу после этого они услышали глухой звук возгорания.
На протяжении примерно десяти секунд весь облачный свод над громадным ледяным ущельем был увешан тысячами конусов синего пламени. Давление снизу, однако, быстро падало, свистящая нота звучала не так пронзительно, и голубые конусы большими дрожащими скачками опустились к отверстиям колодцев, краснея по мере падения.
На полпути между кроваво-красным льдом и малиновым облачным сводом устремленные вниз конусы красного пламени остановились, зависнув в воздухе и ревя, как десять тысяч доменных печей. Затем с грохочущим эхом бесчисленные багровые языки удлинились, ринулись к колодцам и с последним сотрясшим землю раскатом грома исчезли.
Хотя дневной свет все еще пробивался сквозь высокую серую пелену тумана, отряд, ослепленный последним нисходящим потоком огня, ничего не видел. Ошеломленные и дрожащие, люди поднялись на ноги. Постепенно зрение вернулось. Не говоря ни слова, Андерсон взглянул на свой компас и повел партию дальше. Они были слишком придавлены самим масштабом увиденного, чтобы пытаться это осмыслить. Их гнал вперед один только инстинкт самосохранения.
Они прошли чуть меньше мили, когда подземный гром вновь сотряс лед у них под ногами. Тогда они впервые вспомнили свое ночное бдение на палубе «Эдит» и периодическое свечение далеких облаков, повторявшееся каждые тринадцать с половиной минут.
Для безопасности они снова прижались друг к другу на льду. Скважины вновь поглотили воздух с поверхности, но со значительно меньшей силой. Очевидно, первоначальное возмущение служило топливом для последующих вспышек. И снова пронзительный свист из бесчисленных колодцев возвестил о приближении огней, и голубые конусы опять загорелись под массивной облачной крышей, чтобы после зависнуть в багровом пламени перед последним стремительным погружением во тьму колодцев.
Задолго до того, как путешественники вырвались из ловушки, их настигла ночь. Задыхаясь, они бежали вперед во время каждого перерыва, а бушующее пламя и багровое зарево то и дело освещали ледяное запустение, похожее на замерзший ад. Когда пламя исчезло, и воздух вокруг них превратился в черный колодец, они остановились, затаив дыхание от страха, и быстрые толчки льда сотрясали их мозг, а свирепые вихри вцеплялись в их тела, чтобы швырнуть их в бездонные ямы огня.
Весь облачный свод над громадным ледяным ущельем был увешан тысячами конусов синего пламени
Пятидесятый мрачный фейерверк был не менее ужасным, чем первый. Вихри могли в любой момент подхватить скорченные тела людей и обречь их всех на ужасную смерть. Обычное мужество, закаленное долгой привычкой противостоять банальным опасностям человеческого существования, ничем не могло им помочь. Они не были готовы к этой пытке и могли только с дрожью встречать ее дьявольские повторения.