Самое красное яблоко
Шрифт:
Да и сможет ли он пережить разлуку с нею?
О, тогда я еще не знала ответа, но догадка была столь холодна и черна, что я поспешно отогнала эти мысли.
Еда остыла, а напитки подернулись тонкой пленкой, когда наконец в коридоре раздались шаги – неторопливые, спокойные, величественные. Король вошел в гостиную, ведя под руку Элеанор, и она была бледна, только на тонких губах цвела самодовольная улыбка.
– Дети мои, – голос короля мурашками прокатился
Глаза ее сверкнули торжеством, и краем тень не коснулась ее лица. Все же она оказалась хорошей ученицей, и урок о необходимости жертв выучила легко и быстро. Да и как иначе, если до меня преподали его ей добрые соседи?
Элеанор склонила голову и смиренно попросила дозволения удалиться, тревожась о ребенке, и король отпустил ее с теплой улыбкой. Это тоже был один из усвоенных ею уроков: просить так, чтоб веса и власти в просьбе было больше, чем в приказе. Я гордилась ею и боялась ее, ибо дала ей оружие, которое могло стать воистину смертоносным, заточенное и усиленное чарами добрых соседей.
Гленн ушел вместе с ней, и то, как она цеплялась за его рукав, как ловила его взгляд, могло кого угодно убедить в ее любви к королевичу. Но я видела, как туже и туже затягивается удавка на его шее.
– Ты отлично справилась, Джанет. – Улыбка короля согрела меня до глубины души. – Признаться, я и сам не верил, что Элеанор станет подобна благородной леди.
– Что будет со мной дальше? – слова вырвались против воли. Я и думать забыла о своей судьбе, о своем проклятии, но страх вернуться домой, в цепкие когти обиженных добрых соседей, ядовитым плодом зрел в глубине души, незаметно, капля за каплей отравляя меня, чтобы сейчас, когда других тревог не осталось, захлестнуть с головой. – Вы отправите меня к матери?
Король шагнул ближе, загрубевшей ладонью провел по щеке, заставляя меня поднять лицо и взглянуть ему в глаза.
– Я признал тебя младшей родственницей, юная Джанет. Как я могу после этого закрыть перед тобой двери своего дома? Ты покинешь нас, только если сама того захочешь.
Я прижалась губами к его ладони, ибо не было слов, что могли выразить мою благодарность.
– Что ж, – Рэндалл, хмурясь, отставил чашку в сторону и поднялся из-за стола, – стоит поспешить со свадьбой, темные ночи уже дышат холодом в наши окна. Не хотелось бы, чтоб ритуал пришелся
– С каких пор, сын мой, ты стал столь внимателен к приметам?
Рэндалл одарил меня долгим и внимательным взглядом, прежде чем ответить королю:
– Милая Джанет смогла показать мне, как важно уважать то, что ценит и любит мой брат, даже если я и считаю это вздорной глупостью.
«Она заставила меня поверить в то, во что верить я не хотел», – вот что сказал он, и если бы я знала, сколько бед это принесет, я приложила бы во сто крат больше сил, чтоб укрепить его скептицизм.
Но тогда я радовалась, глупо, наивно, опустив голову и перебирая пальцами подол. Я чувствовала на себе задумчивый взгляд короля, словно после слов наследника он оценивал меня заново, взвешивая и измеряя, и не смела поднять глаз.
– Поспешить так поспешить. Долгих приготовлений не потребуется – мы и так слишком долго ждали этого часа.
Тихий смешок на грани слышимости, озноб, пробравший до костей, в жарко натопленной гостиной, тени на самом краю зрения.
О, добрые соседи ждали этого часа куда дольше.
Пламя в жаровне перед Хозяйкой Котла лениво лизало угли, красные, потрескивающие. Искры поднимались к своду, искусно изрезанному узором из листьев омелы. Тени текли по лицу богини из выбеленного дерева, и казалось, она то хмурится, то улыбается. Тяжелая первобытная тишина оглушала, и сердце колотилось быстрее в страстной жажде хоть какого-нибудь звука.
Раньше жрецы вещали из потайных комнат за идолами, и легко, слишком легко было поверить, что это голос бога разрывает тишину. Но уже давно жрецы не прятали лиц, и многие ритуалы утратили благоговейный ореол.
И церемонии перед ликом бога стали столь же скучны, как и чаепития с министром по финансам – именно в этом со смешком меня уверил Рэндалл, хотя я, пожалуй, сравнила бы свадьбу Гленна и Элеанор с чем-то скорее жутким, чем скучным.
Мы стояли справа от светлого лика Хозяйки Котла, за спиной короля, в его теплой, надежной тени. Рэндалл, немало сил приложивший, чтоб в считаные дни устроить церемонию, когда весь город готовится к Йолю, морозам и ярмарке, зорко оглядывал зал. Иногда на губах его вспыхивала улыбка, мимолетная и довольная, и я гадала, что же он задумал на этот раз.
Самые древние, самые прославленные фамилии собрались в святилище. Я не узнавала лица – да и откуда мне знать их? – но различала геральдические цвета. Гилбрейты, Локхарты, Боусвеллы…
Конец ознакомительного фрагмента.